Два фичка с закрывшегося сегодня тура на микрофесте.
Тор|Локи, греть брата собственным телом.
696 слов, джен
G
В заявке палка была косая, но в процессе выполнения выпрямилась.
ЧитатьЛоки казалось, что между тем моментом, когда мама подоткнула ему одеяло и ушла, забрав с собой лампу, и тем, когда чуть скрипнула, приоткрываясь, тяжелая дверь, прошли века в темноте и тишине. Он не спал, прислушиваясь, но даже самый чуткий слух не смог бы уловить, что происходило тремя этажами ниже и несколькими переходами левее его спальни, в малом зале. Отец был в ярости, а когда он гневался, в небе собирались тучи, а в кладке стен мелко дрожали камни. У Локи все сжималось в животе от ужаса и жалости, но в замке царила мертвая тишина.
И наконец дверь в комнату приоткрылась. Локи замер под одеялом, не решаясь повернуться. По полу прошлепали босые пятки.
− Хватит притворяться, я с порога услышал, как ты сопишь.
Локи неохотно высунул нос из-под одеяла.
Его старший, двенадцатилетний брат был слишком высок для своего возраста, нескладен, худ, с нелепо длинными руками и ногами. Несмотря на это − а может, наоборот, благодаря тому, − Тор слыл самым отчаянным забиякой во всем Асгарде.
Сейчас он был насуплен, растрепан и дрожал от холода в длинной ночной рубахе до колен. На лбу переливалась багровым и фиолетовым отмытая от крови свежая ссадина.
− Что сказал отец? − с деланным равнодушием спросил Локи.
− Что понятия не имеет, как нам это удалось, но если мы еще раз выкинем что-нибудь подобное, он сорвет лозу попрочней и выдерет нас при всех в Большом зале совета. − Тор независимо шмыгнул носом. − Пусть сначала прознает!
У Локи немного отлегло от сердца. Пробраться мимо неусыпного стража, чтобы хоть одним глазком взглянуть на Митгард, Тора и его ватагу подучил, конечно, Локи. Только откуда ему было знать, что заклинание сработает так мощно и четырех любопытных буквально затянет в покрытый льдами молодой мир? И что, пока Хеймдалль ходил докладывать Всеотцу, а тот седлал коня, в Митгарде пройдет несколько дней?
Когда их нашли, Тор и его друзья были живы и даже сумели развести костер, но все равно трепка, которая ожидала их по прибытии домой, должна была быть ужасна.
Локи невольно опустил глаза.
Тор зябко поежился и переступил по полу босыми ногами.
− Ох, и грохотал же он! Один здоровенный камень прямо над очагом даже выпал и раскололся. Когда я стану воином, тоже научусь так греметь.
− Не станешь, если будешь шататься босиком и замерзнешь насмерть, − ворчливо сказал Локи и приподнял край одеяла. − Лезь давай.
Тор не заставил себя просить дважды и поспешно нырнул в тепло. И немедленно получил тычок под ребра.
− Ай! У тебя пятки ледяные!
− Сам позвал! И вообще, у тебя тоже были бы ледяные, если бы ты три дня просидел с нами в Митгарде на снегу, − не остался в долгу Тор.
− Неправда, когда отец вас привез, мама согрела воды и заставила вас переодеться. Подвинься!
Завязалась потасовка, в результате которой Тор предсказуемо отвоевал половину одеяла и свернулся клубком. Его била мелкая дрожь. Оттесненный к стене Локи мало-помалу придвинулся поближе и наконец осторожно обнял брата одной рукой.
− Тебе надо было пойти с нами, − тихо хихикнул Тор. − Вот бы кто пригодился там. Ты же никогда не мерзнешь, как печка.
− Я правда не знал, что так получится, − после недолгого молчания, глядя в сторону, признался Локи. − Спасибо, что ничего не сказал отцу.
− Это было настоящее приключение, − шепотом ответил Тор. − В следующий раз пойдем все вместе, только захватим еды и теплой одежды и придумаем, как сделать так, чтобы Хеймдалль подольше ничего не заметил...
Он действительно безнадежен, со всей серьезностью десяти лет и опыта сотен прочитанных в одиночестве книг подумал Локи. Эта мысль вызвала у него прилив снисходительной нежности. Глупый, честный, упрямый Тор, готовый хоть к великанам в пасть забраться за приключениями и не сдающий младшего брата даже тогда, когда наказание по совести следовало разделить на двоих.
Он уже почти спал, разомлев в тепле после пережитых волнений. Мама, наверное, будет утром ругаться, если найдет Тора в его постели, но у Локи не хватало твердости будить и выпроваживать его сейчас. Ничего, утром все как-нибудь образуется.
Тор сонно прижался к нему, уткнулся в плечо холодным носом. Локи подоткнул одеяло с обеих сторон, покрепче обнял брата и тоже закрыл глаза. Ему уже почти снилось, как он подкрадывается к этой капризной голенастой девчонке Гевьон, хватает за кончик толстой золотой косы и дергает...
Тони/Локи, пригревшийся на реакторе ётун.
782 слова
PG-13
флафф, романс
ЧитатьЕсли бы Тони Старка спросили, верит ли он в судьбу, ответ сильно зависел бы от личности вопрошающего. Для репортеров он бы на месте сочинил в меру циничный и в меру остроумный афоризм, очередной женщине рассказал бы душещипательную историю. Товарищам по команде досталось бы небрежное пожатие плечами, Роудсу − дружеский хлопок по плечу и перевод разговора на другую тему, Стиву − откровенный взгляд и покачивание головой. Пеппер Поттс вообще не задавала таких вопросов. И только одному существу во всех гипотетических девяти мирах Тони Старк ответил бы правду.
Локи был соткан из лжи, серебристых искр и запаха первого снега. Он был врагом, плевал на законы людей и вынашивал какие-то одному ему понятные планы. Локи приходил когда хотел, сбрасывал на пол плащ и ставил ногу на кресло. Он нависал над Тони, как будто напрашиваясь, чтобы его сдернули вниз и ругались, стаскивая доспехи.
В первые дни Старку казалось, что это всего лишь ненависть и шум крови в ушах; Локи хохотал, даже когда ему в плечо и в шею впивались зубы. У него были очень холодные руки, которые умели становиться почти обжигающими, тело, совершенное и гладкое, как скульптура в музее.
Однажды Локи не понравилось, что Тони слишком долго возился с ремнем от джинсов, и старые добрые Levi’s осыпались под его взглядом ледяной крошкой. Тони не успел даже испугаться, а Локи уже сбросил его с себя, перевернул, подмял и уперся в грудь холодной ладонью. И эта чертова рука, которую раньше так легко было хватать и заламывать, оказалась вдруг тяжелой и неподвижной, как колона.
Тони смотрел снизу вверх на бледное лицо, озаренное зеленоватым светом реактора, и впервые в жизни (ни в детстве, ни в прошлом, ни в Афганистане, никогда...) почувствовал себя совершенно беспомощным. Локи задумчиво погладил его свободной рукой по груди, по светящейся поверхности, и Тони подумал, что он мог бы вырвать реактор одним движением, просто для забавы, чтобы полюбоваться, как будет корчиться, умирая, бывший Железный Человек. Но Локи наклонился и впервые поцеловал его мягкими прохладными губами.
После этого они не виделись месяц, может быть, полтора. У Мстителей было много других врагов, у Тони − свои, технические заботы. Пеппер сломала ногу, и он, внутренне ежась от неловкости, заказывал в самых дорогих цветочных магазинах целые корзины, а потом, чертыхаясь, рылся у себя в столе в кабинете и ничего не мог найти.
Локи явился ночью, материализовавшись на пороге спальни, когда Тони уже почти отключился от мира. Наверное, поэтому в этот раз все получилось без укусов, заломленных рук и тычков, почти нежно. Тони гладил прогнутую под ним спину, а потом они лежали, обнявшись, и Локи позволил запустить пальцы себе в волосы и даже, кажется, получал удовольствие, пока Тони массировал его шею, затылок и мягкую впадинку у основания черепа.
Потом снова был месяц одиночества, работы и случайных девиц, издалека иногда долетали глухие слухи, что Локи видели в Алжире, Таиланде и Южной Корее. Один черт знал, что он там делал, Тони говорил себе, что его это не интересует. Сложная электронная начинка нового костюма поглощала все его свободное время.
В тот вечер − это было четвертое декабря, и город уже укутали переливающиеся рождественские гирлянды − Тони лег спать рано, весьма довольный результатами дневной работы. Утром ему предстояли первые полевые испытания, Пеппер должны были выписать на следующей неделе, а в воздухе витало предчувствие Рождества. Запах снега и корицы просачивался даже сквозь пуленепробиваемые стекла на восьмидесятом этаже и наполнял жизнью озонированный воздух. Впервые за чертову уйму времени Тони заснул совершенно счастливым.
Он проснулся в темноте, только на потолке лежали золотисто-красные отсветы от далеких огней за окном. Явь проступала медленно, и далеко не сразу Тони понял, что его разбудило чье-то присутствие. К левому боку прижалось что-то теплое, слишком теплое для человеческого тела. Сонно моргая, Тони чуть приподнялся и увидел голое плечо, темные волосы, ухо... Локи спал, положив голову ему на грудь, прямо на реактор, действительно спал и тихо дышал во сне.
Тони плюхнулся обратно на подушку. Вдалеке за окном беззвучно мерцал ночной город. Где-то там, в больнице, должно быть, уже спала Пеппер, в восточной части города сидел над чертежами Хэнк, а на центральной улице в съемной квартире работала над статьей вчерашняя девочка-журналистка.
Дыхание Локи щекотало кожу. Одеяло сбилось в ногах, но Тони не было холодно: поперек живота небрежно лежала теплая рука.
Можно было встать. Разбудить врага, если только тот не притворяется, потребовать объяснений, выкинуть, позвать, наконец, Тора.
Тони не стал вставать. Не потому что ему было лень − он искренне не понимал значения этого слова, − не потому что у него на груди, пригревшись на ядерном реакторе, спала его судьба − Тони Старк не верил в судьбу, − даже не потому что в его мире впервые за несколько лет пахло Рождеством − к черту бы Рождество, − просто...
Просто Локи был теплым, живым и удивительно беззащитным. Куда беззащитнее человека в руках бога.
Тони улыбнулся и снова закрыл глаза.