Название: Eidolon (Призрак)
Автор: Llanval (archiveofourown.org/users/Llanval/pseuds/Llanva...)
Переводчик: Wild Kulbabka
Рейтинг: очень легкий R (немножко крови и странный магический ритуал)
Персонажи: Лаувейя, Локи, Хельблинди, Бюлейст.
Краткое содержание: «Смотри!» прокричал он. «Смотри, Прародитель Имир!» Он вздохнул так глубоко, что задрожали легкие. Магия скальда пела в его костях, развязывая язык, высвобождая радость. «Не я ли первый из сынов Лаувейи?»
Глава 5: У мерцания каждого – собственный голос.
читать дальшеВ десятый год Локи зеленая луна явила свой лик Ётунхейму, чтобы увидеть наследника Лаувейи несущимся по лежащей в руинах равнине Великого Трима, Дом Высокой Зимы так далек, что казался клыком в белой пасти чистого неба.
Бюлейст оставлял на хрупком снегу следы столь глубокие, что их путь проследил бы и слепой бродяга.
Девять могучих Смертевождей, с толстыми закрученными рогами, признаком опыта и возраста, гнались следом. Щелканье их челюстей вторило грому долгих прыжков Бюлейста.
«Зачем нам в южные дома, брат?» хрипло спросил Хельблинди. Ему слишком хорошо видны ётуны, вдвое выше и в четыре раза тяжелее его, берущие братьев в кольцо подобно камням гробницы предков. «Скажи спасибо, что отец вообще позволил тебе покинуть Дом Высокой Зимы.» Простые, честные слова, Хельблинди все больше понимал старшего брата и то, что прячется под его красивой ярко-голубой кожей.
Локи мгновенно обезоружен прозорливостью брата, умным блеском его холодных красных глаз. «Тому есть причина.»
«Всему есть причина,» засмеялся Хельблинди, вскидывая лезвие руки в упреке, но в упреке добром. «Но я точно знаю, что ты был в бешенстве, узнав, что наш отец, наш Король, бросил тех шестерых зверю, в Океан. До того как ты смог отомстить им сам.»
«Негоже хранить на сердце гнев,» вздохнул Локи, обратив лицо к горькому ветру, жгущему его щеки. Он думал не о внезапной прозорливости брата, а о Смертевождях.
Хельблинди судорожно, грустно вздохнул. «Храни и дальше свои секреты, мой Принц. Я вижу окруживших нас, как, я уверен, видит и Отец,» поддразнил Хельблинди, со всей нежностью на какую был способен. «Тебя боятся и ненавидят так же, как боятся и ненавидят того, чей Глаз украшает твою шею.»
«Тому есть причина,» просто и честно ответил Локи.
Шестерых недостаточно, совсем недостаточно, чтобы унять его ярость.
Ментше чем пол оборота зеленой луны тому назад Бюлейст унес их далеко-далеко от Дома Высокой Зимы, теперь вернуться они не могли.
Хельблинди чувствовал злое пение грядущей жестокости в пальцах брата, вцепившихся в волчью накидку. Нет времени ни предупредить, ни остановить. Достав из складок меха крупный сверкающий изумруд, Локи кинул камень на унылую заброшенную землю под быстрыми ногами самого младшего брата. Самоцвет не обернулся коварным зеленым дымом.
Бюлейст издал вопль боли, встряхнувший Локи так, что заболели лёгкие, и споткнулся на голой безжизненной равнине.
Через вздох их настигли волки.
Хельблинди прокричал Громовым Орлом, рука превратилась в тяжелый изгиб меча. Он и не подумал оттолкнуть своего Принца подальше, под дрожащие ноги Бюлейста.
В вое первого Смертевождя Свартра послышалась пронзительная радость, он скрестил свой меч с коротким мечом Хельблинди. «Мой Король возвысит меня, когда я вырежу святотатство, разъедающее древний Дом. Ты посмел поднять на меня меч, поэтому умрешь вместе с маленькой мерзостью, что ты смеешь называть наследным принцем.»
Хельблинди не унаследовал отцовской мощи, ведь Лаувейя беспечен в выборе любовников. Между ним и Смертевождем Свартром оставалось меньше четверти полуэля, но и этого оказалось достаточно для Хельблинди, чтобы обратить вес скалы против неё самой, в грудь Свартра вонзилось тонкое острое лезвие его левой руки.
Свартр упал, на его грубом голубом лице столь явственно читалось удивление, что Хельблинди не смог сдержать сорвавшийся с губ смех. У него не было времени на то, чтобы радоваться неожиданной победе.
Он чуял кровь брата на снегу. Его Принц.
Локи ударился при падении, но сумел незаметно шмыгнуть под ноги Бюлейста так, будто все это он продумал заранее. В складках волчьей накидки призывно блеснула рукоять ножа. Его хватка уверенна: разрез быстр и достаточно глубок, чтобы по руке потекла дымящаяся красная кровь.
Второй Смертевождь Роткар ближе всех. Локи пронзительно вскрикнул, высоко вскинул лезвие ножа, призывая живущую под его холодной кожей силу.
Роткар фалла! Вспышка горького зеленого света.
Смертевождь Роткар рухнул на снег, ярко-красные глаза внезапно и навсегда подернулись пеленой. Похоже, что из его тела выдернули все до единой кости, лежащие теперь горкой на неизвестном кургане.
«Локи?» в смятении прорычал внезапно охваченный страхом Хельблинди. Он опустил меч, за что получил под ребра клинок пятого Смертевождя Сколла.
На ответ не было времени.
Локи обратил карминный взгляд к следующему противнику, громадному и рогатому, нависшему над ним с братом. Слова жгли, кусались, требовали плату. Ётуны падали подобно глыбам льда, гром их смертей эхом разносился по бесконечно белому безмолвию Трима.
Вертеться вновь и вновь, по четкому тяжелому кругу.
Девять великих и могучих, носивших высокие рога Смертевождей отправились к Зверю, лежали на холодном снегу подобно поломанным игрушкам. Стоя на поле бойни, подняв лицо к половинке зеленой луны, Локи взвыл от радости, гордость украсила его подобно короне.
«Смотри!» прокричал он. «Смотри, Прародитель Имир!» Он вздохнул так глубоко, что задрожали легкие. Магия скальда пела в его костях, развязывая язык, высвобождая радость. «Не я ли первый из сынов Лаувейи?»
Тень Хельблинди накрыла Локи, рассекла снег и трупы королевских воинов у его ног, в ушах гремело эхо шагов раненого Бюлейста.
«Я наследный Принц Ётунхейма, и я не потерплю сомнений в этом.»
«Брат?» выдохнул Хельблинди, широко раскрытые глаза глядели в никуда. «Что это? Что сделал ты?»
«Разве не ясно, что сделал я?» Локи уверен, что лишь музыка внезапной битвы замедлила разум и язык Хельблинди.
«Не смей, не смей говорить со мной так!» ярость исказила гордое острое лицо Хельблинди. Он ранен, но рана не имеет ничего общего с кровью, пролитой им на снегу. «Ты,» Хельблинди указал на брата пальцем, будто наконечником стрелы. «Ты подстроил все это, всю эту резню и не сказал ни слова. Ты позволил мне, собственному брату, радостно прыгнуть в пасть ловушки. Ты завел меня, себя и Бюлейста в лапы девяти Смертевождей, отцовских лучших, отцовских худших. Принц мой, ты солгал нашему Королю!»
«Так и есть,» признался Локи, сильнее прижимая к груди острое маленькое лезвие своего ножа.
«И все, чтобы доказать, что ты зверь, каким и должно быть принцу Ётунхейма.»
Локи ответил улыбкой, мрачной и зубастой как древняя пасть Фафнира.
Запрокину в голову, Хельблинди взвыл, смех далеко и ясно разнесся по широким залитым кровью просторам.
«Отец полюбит тебя еще сильнее.»
«Я знаю,» вздохнул Локи, пряча нож в складки волчьей накидки. Он не глупец и видел обиду, притаившуюся за полуприкрытыми веками Хельблинди, обиду и горькую правду – ясный знак того, что живет под кожей Локи, что движет его худым, маленьким телом. Быть столь открытым для взгляда брата больно и беспокойно. Лишь отец догадывался, что в его сердце, и Локи понимал, что это знание дается отцу и вполовину не так легко, как хотелось бы.
«Неужели не мог сказать мне?» Хельблинди не мог оставить в покое клочок внезапного понимания, хотя и знал, что тот мало поможет в его поисках. Локи – это Локи, так много раз говорил ему отец до этого странного залитого кровью мига.
Нахмурившись, Локи вышел из тени брата и отправился ругать Бюлейста за то, что тот собирал осколки магических изумрудов, изранившие его собственные руки. Локи быстро собрал осколки с толстой широкой ладони самого младшего брата, в ответ Бюлейст лишь болезненно вздохнул, низко и остро. Его молчание было не прощением, а необходимостью. Голос, притаившийся в пещере ребер Бюлейста, заставлял кровоточить изящно заостренные уши наследного Принца Ётунхейма. Бюлейст не сказал Локи и полслова с тех пор, как разменял третью зеленую луну.
Локи это расстраивало по глупой, странной причине, которую он не мог назвать.
«Брат, почему ты не веришь мне?» Неужели я мало заплатил за наши секреты? «Это потому, что я…»
«Хельблинди.» пробормотал Локи, водя крошечной рукой по израненной ладони Бюлейста, закрывая слабо кровоточащие порезы. «Ты бы шагнул в эту резню без задней мысли, с сердцем, свободным от страха? Твой меч был бы и вполовину так остер?»
«Да» готово сорваться с языка Хельблинди, но в его дыхании притаилось сомнение, и это ответ, нужный Локи.
«Я знаю тебя, брат,» вздохнув, Локи встретился взглядом с холодными красными глазами Хельблинди. «Ты волновался бы, оценивая риск, и это предопределило бы нашу судьбу. Мою судьбу. Думаешь, эта падаль под ногами не учуяла бы твой страх и твои сомнения?»
Хельблинди понял, что его шея склонилась в поклоне.
«Я доверяю твоему мечу, Хельблинди. Знай это, я не думаю, что мое доверие когда-нибудь уйдет. Но… я должен заслужить свое собственное.» Локи улыбнулся, рана на руке, нанесенная собственным ножом, быстро закрывалась под пальцами Принца.
«Это великое оружие, мой Принц,» рассмеялся Хельблинди, бесконечно радуясь тому, насколько хороший меч создал его брат. Гораздо лучший, чем жестокий маленький глаз, покоящийся над его сердцем. «В конце концов, мертвые мертвы.»
«Не совсем. Мне еще кое в чем нужна твоя помощь.»
Склонив голову набок, Хельблинди смотрел на крошечного старшего брата, за зубами притаился вопрос.
«Я хочу, чтобы ты вырезал их сердца,» произнес Локи таким тоном, будто просил брата не более, чем достать с верхней полки книгу. «Мне они нужны.»
Хельблинди увидел со всей неласковой яркостью истинного понимания, что он должен принять приказ, исполнить и не спрашивать. Цель он никогда не смог бы понять.
Рядом с ним Локи опустился на колени у мягкого нетронутого трупа Смертевождя Роткара, тонкое острое лезвие ножа вонзилось в изгиб груди. Первый надрез чистый и точный, второй был глубже, отсек мускулы от пустых промерзших костей. Руки Принца окрасились красным. Вырывая сердце врага из пещеры ребер, Локи думал, что его омыло нечто, заставившее почувствовать себя новым и нагим в странном, слишком ярком мире.
Казалось, не прошло и мига, как Сыновья Лаувейи вновь неслись по равнине Трима, унося с собой девять надежно спрятанных сердец.
~ * ~
Трим – сердце Ётунхейма, чистое белое разрушенное сердце. Трим простирается на восемь тысяч элей, куда ни пойди, его единственный спутник и ревностный хранитель – Океан. Лаувейя рассказывал про Внешние Земли, страны, лежащие за гигантскими побережьями его собственного Королевства, но Локи лишь предстояло обратить свой взор к серым пятнам, едва обозначенным на картах, украшавших древние своды Дома Высокой Зимы.
Но Лаувйя не даст ему подобной свободы. Локи должен быть благодарен, что отец разрешил Принцу собственными глазами увидеть лежащие в руинах восточные дома, поглядеть на слепой, ущербный народ Ётунхейма. Народ, которому оставалось лишь благодарить жестокое непостоянное существо по имени удача лишь за то, что ему доступно слышать хотя бы принесенную Асами тишину. Но Локи знал, что, тем не менее, дома, раскиданные подобно бледным, потухшим звездам вокруг Дома Высокой Зимы, живут гораздо лучше, чем те, что лежат вне досягаемости отцовского Дворца.
Два оборота зеленой луны и он все еще единственный, кто может слышать голос Ётунхейма под высокими сводами храма. И всегда он должен быть один, чтобы уловить хотя бы тишайшие песни, те, чья безграничная кода могла когда-то захватить его, очистив разум от мыслей.
Лаувейя не позволит ему испробовать себя.
Поэтому девятеро были пожертвованы Приливу.
Поэтому ему нужны были меч Хельблинди и быстрая рысь Бюлейста.
Локи сделает отцу подарок, подобный глазу Всеотца, подаренному Лаувейей сыну. Если знание, по крупицам собираемое из толстых древних томов, окажется камнем, на котором он стоит, на котором созидает, тогда, возможно, Лаувейя согласиться взять еще один камень с изгиба шеи Локи.
Взглянув на далекий бесконечный горизонт, Локи заметил первый эрм Дома Окраинных Земель. Тот, что однажды возвышался иглами камня и льда, отмечая границы дома, сейчас печально превратился в уродливые, сломанные пальцы, гниющие на безмолвной земле.
Локи Лаувейясон подарит ей новый голос.
~ * ~