Для Атоса - это слишком много, а для графа де ля Фер - слишком мало
Локи-центрик, с Локи-жестоким шутником, богом-обманщиком и богом огня. Увы, взять основу из фильма не вышло, мифология прочно захватила многострадальный аффтарский мозг.
Автор: Marita~ Название: Фокусник Фандом: скандинавская мифология Персонажи: Локи, единственный и неповторимый Жанр: General Рейтинг: G Краткое содержание: Локи никогда не прискучит играть
Ванахейм, Свартальфахейм*, Хельхейм – девять миров Иггдрасиля блесткими шарами фокусника в проворно-цепких ладонях, Нифльхейм, Ётунхейм, Митгард – один за другим выуживает из черно-лощеного цилиндра, задумчиво катает меж пальцев, Муспельхейм, Асгард, Льесальфахейм*.
Вычерчивая в воздухе радужно-яркий Биврёст, Муспельхейм перекочевывает из правой ладони в левую, искрит, пламенем вспыхивая на бледно-тонкой коже, косматыми красными волнами лижет мраморно-белый панцирь Обители Всебогов. Лофт улыбается краешком рта, дует инеистым сизым дыханием – спи, еще не время, нескоро Рагнарёк, пламя съеживается, сжимает свои лепестки, нераспустившимся огненным цветком раскачивается на красно-желтом стебле. Точеными бритвами ногтей Лофт рассекает стебель, все с тою же рассеянной улыбкой толкает цветок за фибулу плаща. Жар. Рыжее на ярко-рыжем, пепельно-горький аромат. Лофт щурится, сгоняя с лица щекочуще-дымные струйки.
Кра-ак!
С холодно-снежным хрустом Нифльхейм, ледяные бока, осколочно-острыми гранями взрезает Митгард, по-ванахеймски зеленый и полноводный. Льды приходят с севера, льды наступают на континент, укрытые мохнатыми шкурами исполинские звери стадами бредут по безжизненно-зимним равнинам, укутанные мохнатыми шкурами люди крадутся за ними по снегу, с копьями наперевес. Метель. Белые снежинки, бесшумно осыпающиеся в прозрачно-ледяном шаре. Растягивая губы в улыбке, Лофт греет в ладонях холодно-заиндевевшее стекло, снег тает, водной лавиной сметая на своем пути хлипкие человеческие постройки из бревен и камней, вода поднимается, вода прибывает, скрывая собою низины и скалы, диковинно-золотистые рыбы, царственно качая гребнями плавников, плывут над вершинами сосен, оброненными в воду монетами бесшумно уходят на дно. Вода, влажно-соленые капли росою на запотевшем стекле. Лофт вытирает плащом промокшие ладони.
…Ётунхейм, фьорды и скалы, Хельхейм, эбонитово-черный шар, бездонный хаос Гиннунгагапа*, хрустально сияющий Льесальфахейм, Свартальфахейм, серый от копоти подземных альвовских кузниц – точно бусины четок, нанизанные на единую нить, пляшут, запутавшись в бесконечном шутовском хороводе, и звонкие молоточки альвов эхом отдаются в мертвенно-глухой тишине чертогов Эльвиднира*, и красноглазые ётунхеймские тролли плетеными сачками-неводами мнут тонко-воздушные крылья льесальфахеймских обитателей цветов, и Локи смеется, гибкий, как трость, пламенно-рыжий, жонглер девятью мирами, и Локи никогда не прискучит играть.
Простите, снова я. У меня вопрос. Можно где нибудь найти удаленные сцены из тора с русскими субтитрами или на русском языке? На последнее не надеюсь. Хотя бы субтитры... Меня очень интересует перевод сцены перед коронацией... Я плохо знаю английский) Помогите, кто чем может. Пожалуйста^^
Вчера я хотел умереть, а сегодня хочу мороженное. И у тебя пылесос в душе?
Заявка НГФикатона Тор/Локи, рейтинг на усмотрение автора. Мечтается о чем-то сюрреалистическом, совместных путешествиях, странствиях по мирам. Можно ангст, смерть персонажа. Отсылки к мифам, но как канон - фильм
Название: Вечность иллюзий. Автор: TroloLoki Бета: SeverusS Рейтинг: R Жанр: сюрреализм, ангст, драма. Предупреждения: избиение, изнасилование. От автора: за определенное количество идей спасибо заявке с Тор-феста про Мстителей - пациентов психбольницы. читать дальшеПролог
Танец. Тягучий, древний как сами своды Асгарда. Локи чувствует жар ладоней брата, там, где они касаются кожи. Это не победный танец воинов, не веселые пляски хмельных гостей. Локи улыбается так изящно и двусмысленно, что все завороженные плавными движениями взгляды сосредотачиваются на его губах. Колдовская пляска, танец силы. Локи ускользает, извивается как змея. Тор его удерживает. Чародей и воин. Одно. На пальцах Локи вспыхивают зеленые огни, по доспеху Тора струятся молнии. Бог Огня. Бог Грома. Одно. Тор поднимает ладонь, Локи прикасается к ней своей. И руки уже не разомкнуть: пока звучит колдовская музыка, пока глубокий зеленый туман стелется по углам, окутывает гостей, колышется у подножия трона Одина. Вкрадчивые мягкие шаги по кругу, Тор смотрит в чужие глаза и видит там пламя. Огни Рагнарёка. И его сердце на миг сжимает страх. Факелы гаснут один за другим, за колоннами таится тьма, в ее глубине Тору слышен скрежет невидимых когтей. Туман закручивается вокруг танцующих в тугую спираль. У Локи закатываются глаза, он запрокидывает голову и тихо шепчет что-то. Не разобрать. Тор кожей чувствует разлитую вокруг силу. За Локи тянется темный шлейф его одежд, или же это мрак пробрался к нему за спину? Его лицо неуловимо меняется, черты заостряются. Тор видит, как вытягиваются, падая на плечи, черные как смоль волосы – в них мерцают языки пламени. Свободной рукой Локи проводит по своему лицу, касается шеи. Тело, выгнутое дугой, держится только за ладонь Тора, словно их сплавило друг с другом. Пока звучит музыка, Локи не отнимет руки.
Пальцы, держащиеся за гладкое древко копья разжимаются неожиданно легко. Локи падает, но видит перед собой только лицо Одина, его разочарованный взгляд. Он опять не справился, оказался недостоин доверия и гордости отца. Жить с этим было бы невозможно, поэтому падение в звездную бездну кажется лучшим выходом. Локи чувствует кожей жар и холод звезд, их нестерпимое сияние слепит его, и, когда терпеть его становится уже невозможно, бывший бог закрывает глаза.
Локи садится в постели. - Сон? – шепчет он и касается кальцами подрагивающих губ, одна часть его сознания все еще пребывает во власти видения, но другая уже вполне осознала себя. Он, Локи Лафейсон, сводный брат Тора Одинсона, наследника крупной корпорации. Он любит своего брата и ненавидит его невесту. Все верно. Он – Локи. Но сновидение кажется реальным до дрожи, Локи сжимает кулаки. За окном виден серый мутный рассвет. Сегодня он едет навестить брата, и снова засыпать не имеет ни малейшего смысла. Локи страшит то, что он может увидеть, вновь закрыв глаза.
19 декабря 2012 (8.06) Ход у их представительского седана ровный и мягкий, Локи даже успевает задремать, на этот раз без всяких сновидений, пока его не будит шофер. - Мистер Лафейсон, мы приехали. Локи проводит рукой по глазам, стирая сонную истому, и выходит из машины. Все окна в трехэтажном здании забраны решетками, Локи не нравится желтоватый цвет стен. В остальном клиника ничем не отличается от обычной больницы. - Мистер Лафейсон, здравствуйте, - улыбается девушка за стойкой регистратуры, обслуживающий персонал давно запомнил его, таскающегося сюда с упорством одержимого, - ваш брат уже проснулся. - Спасибо, - говорит Локи и идет на второй этаж, уверенно сворачивая налево, в северное крыло. За ним неотступно следуют два санитара, нелишняя, кстати, мера предосторожности – порой брат бывает не в себе. Перед палатой Локи замирает, словно в нерешительности, смотрит через окно в двери и молча кусает губы. - Мистер Лафейсон? – окликает его один из санитаров. - Все в порядке, - говорит Локи и открывает дверь.
Глаза Тора вспыхивают от радости каждый раз, когда брат приходит к нему. Но Локи не любит это место. Запах лекарств, мертвенная бледность стен, крепкие засовы на дверях. И брат. Такой слабый и беспомощный. Локи хочет, чтобы все это оказалось наваждением, хочет и понимает, что ситуация до отвращения реальна. Что его сильный и храбрый старший брат погрузился в пучину своих собственных иллюзий, не желая сопротивляться и бороться. Что он бросил Локи одного. - Брат, - Тор улыбается и берет безвольную руку брата в свои ладони. Локи стоит перед ним в темном пальто, на плечах следы растаявшего снега. На улице столь сильный снегопад, что Локи успел покрыться белесым ледяным налетом, пока шел от машины. Тор не замечает смешанных чувств на его лице: растерянности, усталости, страха и, какого-то несвойственного Локи, презрения. - Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Локи и садится на стул рядом с братом. - Хорошо, - Тор улыбается какой-то щенячьей, просящей улыбкой, - Локи, когда я смогу вернуться домой? Мне здесь не нравится. Он задает этот вопрос каждый раз уже четыре месяца, Локи стискивает зубы – сегодня ровно четыре месяца с того дня. Ему хочется сказать что-то грубое, злое, встряхнуть брата, заставить его раскрыть, наконец, глаза и перестать витать в своем вымышленном мире. - Я так скучаю по Асгарду, - говорит Тор, - по Сиф, по Хогуну, Вольшштагу, Фандралу. Жаль, что они не могут прийти с тобой. Локи перекашивает от его слов. Особенно от упоминания Сиф, подружки его брата. Это Локи настоял, что ей сюда нет хода. Впрочем, нелюбовь была у них взаимной и обоюдной. Троица туповатых дружков Тора бесила Локи до крайности, сложно любить людей, которые заполнили все твое детство бесконечными насмешками в меру своих скудных умов. - Брат, - позвал Тор, - брат. Как… как отец? Он… спит? Брат упорно отказывался принимать то, что Один, их отец, впал в кому, и называл это сном. Ну что ж. Эти состояния и самом деле похожи. - Спит, - соглашается Локи, - мы не знаем, когда он проснется. Этого может, не случится никогда. Локи на мгновение прикрывает глаза и ощущает, как его ладонь накрыло уверенное тепло. - Вернись ко мне, Тор, - шепчет он, - вернись. Минутная слабость. Локи резко встает и поворачивается к двери, он чувствует отвращение к самому себе. И злость, обжигающую нутро. Он злится на брата, за все это, за то, что заставил Локи быть таким слабым. Спиной он чувствует тяжелый взгляд Тора и не может понять, что же он означает.
* * * 19 декабря 2012 (22.14) Локи Лауфейсон устало потер покрасневшие от долгой работы глаза. Вытянувшись в кресле, он нажал кнопку коммутатора и проворковал с усталой усмешкой. - Сигюн, милая, ты не сделаешь мне кофе? Девушка в приемной вздохнула. Ей не терпелось отправиться домой пока еще ходит метро. Шеф, естественно оплатит ей такси, но по извечным Нью-Йоркским пробкам… - Конечно, мистер Лауфейсон. Локи думает о том, что перестает быть собой, бесповоротно утрачивает черты характера, одну за другой. Слишком много навалилось после той аварии. Локи чувствует, что у него не хватит сил справиться со всем этим в одиночку. Сигюн приносит ему кофе, она ободряюще улыбается шефу и гладит его по руке. Милая, добрая Сигюн. Локи говорит ей, чтобы шла домой, что он тоже скоро уйдет. Неуспокоенная его словами девушка уходит, у самой двери оглядываясь. Взгляд ее печален и полон тревоги, Локи только усмехается. Он вновь придвигает к себе ноутбук, поражаясь тому объему дел, которые его отчим успевал осуществить за один-единственный день. Локи так еще не может. От бессилия опускаются руки. На столе вибрирует телефон. «Фригг» - Да, мама, - говорит Локи, прижимая трубку к уху плечом. - Локи, - он чувствует ее улыбку. На секунду становится легче, - ты вернешься сегодня домой? Она тревожится, ей невыносимо одной в пустых комнатах их большого дома. Локи чувствует стыд за то, что бросает ее там. - Нет, мам, не получится, - Локи касается пальцами фотографии в рамке на своем столе, - не будет смысла ехать на пару часов. Я тут посплю. - Ох, Локи, - вздыхает Фригг, - я так хочу, чтобы весь этот кошмар закончился. - Я знаю, - Локи кивает, забыв, что собеседница не может его видеть, - я тоже этого…хочу. С отцом все в порядке? - Без изменений, все еще без изменений, - тихо говорит Фригг, - врачи каждый день твердят только одно – ждать-ждать-ждать. Боюсь, скоро у меня не останется на это сил. - Мама, - зовет ее Локи, - мама, все будет хорошо. Отец поправится и Тор… и Тор тоже, - уверенно говорит он. - Мне так хочется верить твоим словам, дорогой. Спокойной ночи, Локи. - Спокойной ночи, мама, - Локи нажимает кнопку отбоя и закрывает глаза ладонью. «Нельзя верить лжецу», - звучит в его мыслях вкрадчивый шепот его собственного голоса. Работая днем в офисе, он старается об этом не думать, но ночью все тщательно отгоняемые мысли преследуют его. И сны. Поэтому Локи так мало спит и постоянно пьет горячий крепкий кофе.
@музыка:
SilenZium - Северное Сияние, Woodscream - Исток Девяти Миров
Название: Выковать бурю Автор:Eishi Пейринг: Тор/Локи Рейтинг: пока PG-13 (в будущем R) Жанр: adventure, action, romance, drama Размер: макси Статус: в процессе Дисклаймер: все не мое, я только играюсь. Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок. Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.
Локи жадно смотрит на то, как шевелятся узловатые пальцы цверга, складывая в воздухе формулу заклинания. Скупые, четкие движения. У Локи те же чары выходят чуть более расплывчатыми, и все из-за того, что в процессе он позволяет себе использовать запястье. Не слишком большая ошибка по сути, но, видя четкий, идеальный рисунок чужого заклинания, Локи чувствует, как внутри шевелится зависть. По приказу карлика гора раскрывает перед ними свою темную пасть. Из каменного зева тянет пробирающим до костей холодом и сыростью. Скьёльд и Варди одновременно достают специально заготовленные сухие факела, но зажечь их не успевают. Карлик хохочет, как простуженный ворон, а затем его смех переходит в надрывный, сухой кашель. - Не тратьте огонь, - выхаркивает он, наконец. – Факелы вам не понадобятся. - Асы не привыкли к темноте, - угрюмо произносит Тор. – Нам нужен свет. - В горах достаточно света, нужно просто уметь его видеть. Прошу за мной, уважаемые, - карлик кланяется, но добавить в голос хотя бы тень почтения нужным не считает. Тор оборачивается к спутникам, задерживает на миг взгляд на брате. В его глазах Локи не видит сомнений, но сказать, добрый это знак или нет, сейчас не возьмется. Глаза Тора темны, как небо перед бурей, и это покой и угроза одновременно. Коротко кивнув, он поднимает вверх сжатый кулак. - Посмотрим, что прячут цверги в своих кузницах. В пещере темно так, что хоть глаз коли. Слышно только чужое, одинаково напряженное дыхание и довольное, гаденькое хихиканье карлика. Люди топчутся на месте, не уверенные в том, куда нужно идти; тьма лезет под кожу, впивается иглами под ногти, заставляя пальцы холодеть. Локи поднимает руку, делая шаг вперед, и тут же натыкается на кого-то: большого, жесткого, пахнущего металлом доспехов. - Двалин, - раздраженно шипит Локи. – Если ты, тварь подгорная, только посмеешь… Закончить он не успевает. Стены вокруг будто оживают, гора вздыхает – затихающим рокотом проносится по каменным легким холодное дыхание – и вспыхивает изнутри бледно-голубым, матовым светом. - Нет нужды сыпать угрозами, Злокозненный, - ворчливо отзывается Двалин. – Ты своего уже добился. - О чем он? – спрашивает Тор. Его голос совсем рядом заставляет Локи вздрогнуть. - Я заставил его сказать мне свое имя. Это значит, что теперь он не может намеренно причинить мне вред, но не отменяет того факта, что он, конечно же, все равно будет пытаться. Тор неодобрительно хмурится. - В легендах цверги совсем не такие. - Ты еще мидгардцев послушай, - криво усмехается Локи. - По их сказкам боги вообще бессмертны. Ну и как, Тор, хотел бы ты быть бессмертным? Тор пожимает плечами — мощное, напоенное силой, уверенное движение. - Не думал о таком, - честно признается он. - Одному, наверное, было бы в тягость. Не составишь мне компанию, брат? - Спроси меня об этом лет через десять, - насмешливо фыркает Локи. - Может быть, тогда я дам тот ответ, что ты хочешь слышать. У Тора тяжелый, сминающий взгляд. Будто целая гора на плечи взгромоздилась, не меньше. Локи уже жалеет, что вовремя не прикусил язык. Слова вырвались быстрей, чем мчится по небу молния, и обратно их уже не вернуть. - Тор, послушай... - Нам надо идти, - не слушая, Тор поворачивается к нему широкой спиной. Локи кажется, что даже от его плаща веет едва сдерживаемой яростью. - Веди нас, Двалин, не будем заставлять твоего короля ждать. Карлик бурчит себе под нос, что никто их особо и не ждет, но при взгляде на Локи мгновенно замолкает. Пока они идут бесконечными прорубленными в скалах коридорами, похожими то на крысиные норы, то на туннели великанов с теряющимися во тьме сводами, Двалин пробует немало способов осложнить гостям путь. Вначале приходится продираться сквозь узкий проход, испещренный заостренными, обледенелыми камнями. Здесь изморозь, кажется, перетекает на пальцы, стоит лишь коснуться выстуженных стен. Дыхание вырывается изо рта облачками сизого пара, мешающего видеть, так что Локи старается выдыхать резко и через ноздри, чтобы пар уходил вниз и не застилал глаза. Пару раз стены начинают дрожать от далеких гулких ударов, и они останавливаются, чтобы переждать небольшой камнепад. Локи одолевает непонятная слабость. Ноги кажутся мягкими, как теплый воск, и с трудом выдерживают вес тела. Каждый следующий шаг дается с куда большим трудом, чем предыдущий. Когда Локи хватает за стену, чтобы переждать предательское головокружение, рядом беззвучно возникают гвардейцы. - Мой принц, - Рауд склоняет голову в поклоне. Он готов служить своему господину, если тот попросит. Локи бросает на него яростный взгляд, и воин отступает на шаг, но не уходит. Проклятые пещеры цвергов. Они признают только своих хозяев: чем дальше уходит вперед Двалин, тем слабее становится свет, испускаемый стенами. Уже с трудом можно различить лица стоящих рядом воинов, а слабость все не отпускает. - Карлика ко мне, немедленно, - приказывает Локи. Коротко кивнув, Скьёльд выполняет приказ. Его шаги почти не слышны, сапоги из оленьей кожи глушат звуки, но вскоре приближающееся возмущенное кряхтение Двалина возвещает, что Скьёльд тащит его обратно. - Эй, что случилось? - настороженно спрашивает Сиф. - Скьёльд? Тор тоже останавливается, оборачиваясь. С приближением Двалина стены вновь наливаются призрачным голубоватым сиянием. В его свете грубое, будто вырубленое из камня лицо карлика кажется еще более уродливым. Скьёльд держит его за шиворот, и Двалин барахтается на весу, дергая ногами, хрипло верещит и сквернословит почище ярмарочного пьянчуги. Локи хватает цверга за лицо, сжимая его челюсть в пальцах так, что карлик вынужден заткнуться. - Ты помнишь, кто вызнал твое имя? Двалин нехотя кивает. - И ты знаешь, что обязан соблюдать договор. Еще раз уйдешь вперед без моего разрешения, и пожалеешь, что вообще вылез сегодня из своей норы. - В чем дело, Локи? - Тор оказывается рядом уже в следующее мгновение, он недоволен происходящим, его кулаки сжаты. Двалин с громким хлопком шлепается на камни, когда Скьёльд разжимает пальцы. - Наши гости немного отстали, - кряхтит карлик, потирая ушибленный зад. В его глазах — обещание мести, и мести весьма скорой. Локи это не пугает. Тор бросает взгляд на брата и против воли задерживает его на выступившей на лбу Локи испарине. Тот бледнее обычного; в голубоватых отсветах стен его кожа кажется почти синей, и это заставляет вспомнить о том, чья кровь течет в его венах. - Ты... - Немного отстал, - обрывает его Локи, выпрямляясь. Он не нуждается в помощи, он вполне может справиться со всем сам. До этого дня справлялся. - Идемте. Не будем заставлять мудрого Эгвальда ждать. Тор нехотя кивает, но смотрит все еще пытливо, недоверчиво. Позорно неумелая ложь, выносит себе приговор Локи. Надо взять себя в руки. К счастью, в этот момент Огун отвлекает на себя внимание, заявляя, что слышит далекий грохот. Ему можно довериться — он внимательней и вдумчивей многих воинов. Странно, что он вообще избрал для себя эту стезю, хотя куда лучше у него развиты навыки следопыта. - Я тоже слышу, - поддерживает Огуна Сиф. - Это наши кузницы, храбрая леди, - уже оправившись от недавнего унижения, отвечает Двалин. - Скоро вы их увидите. Ну а пока позвольте спросить, что забыла здесь столь прелестная дева? Тор и воины уходят вперед. Локи продолжает делать вид, что плестись позади, в полутьме, ему нравится куда больше. Двалин вьется вокруг Сиф, как оса вокруг сладкой наливки, и в голосе его столь отчетливо слышна откровенная похоть, что Локи уже почти готов одернуть коротконогого наглеца — не потому, что так уж жаждет защитить честь Сиф, но хотя бы для того, чтобы карлик, наконец, замолчал. Однако когда Двалин, не получив ответа на свой вопрос, бочком подбирается к Сиф и принимается заговорщеским шепотом вещать ей про свои былые подвиги, Локи уже не горит желанием его заткнуть. А Двалин меж тем увлекается все больше и больше, и говорит он презабавные вещи. Например, про то, что однажды, в один из редких визитов жителей Асгарда в Нидавеллир, сюда прибыла асинья — благородная, как горная лань, и прекрасная, как восходящая луна. С золотыми косами до земли и ликом, столь светлым, что цверги поначалу подумали, будто звезда упала в их пустынные владения. Асинья просила выковать ей ожерелье невиданной красы и ради него согласилась провести ночь с Двалином и его тремя братьями, чем все они до сих пор были безмерно горды. Сиф с куда большим интересом разглядывает прожилки светящихся горных пород в стенах, чем слушает карлика, зато Локи впитывает каждое его слово, как иссохшая земля — свой первый весенний дождь. Благородную и восхваляемую асинью он узнает без труда но поскольку пока от этого знания особого прока нет, чувство темного, злорадного удовлетворения, всколыхнувшееся в нем, еще не столь остро. Всему свое время, и хорошо, что кроме Локи Двалина слышит только Сиф — они немного отстали от Тора и остальных. А Тор идет вперед так, будто собирается протаранить собственным лбом любую стену. Сейчас его не остановит даже река расплавленной магмы, случись им на нее напороться. К счастью, не приходится. Тем не менее Локи уже потерял счет времени, а потому определить пройденное расстояние не представляется возможным. - Впереди подземная река, - с явным разочарованием в голосе сообщает Двалин. - Как переберемся, идти останется немного. И все же, доблестная дева-воительница, не хотели бы вы провести со мной ночь? Награда будет щедрой, клянусь бородой нашего предка! Для Сиф это становится последней каплей. Она рывком разворачивается, хватает цверга за остроконечные уши и, оторвав его от земли, встряхивает, как куль с яблоками. - Послушай меня, наш неумолкающий и чрезмерно хвастливый проводник. Камушками своими будешь заманивать девок попроще. Я же найду, с кем скоротать ночь и без тебя. А теперь, - она опускает подвывающего карлика на землю и, развернув лицом от себя, награждает его звучным шлепком ладони между лопаток, - иди вперед и первым лезь в эту реку, иначе, клянусь, ты переправишься через нее по частям! Двалин ноет, как побитый пес, обиженно и злобно, но при взгляде на Локи не решается спорить. Вода в подземной реке ледяная. По сравнению с ней стылые камни стен кажутся почти теплыми, к ним хочется вернуться. Красные плащи Тора и его воинов полощет течением, они — будто дрожащий шлейф крови за их спинами. У Локи немеют пальцы. Он сжимает и разжимает кулаки, пытаясь ускорить ток крови, но ничего не выходит. Суму с книгой приходится отдать Рауду. Если Локи уронит ее в воду, можно считать, что из пещер цвергов им уже никогда не выбраться. Двалин бросит их здесь, в сжимающей горло темноте, среди бесчисленных туннелей, наплевав и на договор, и на угрозы. Из воды Локи выбирается на едва гнущихся ногах. Позади тонко звенят щиты его гвардейцев, слышно их дыхание и мягкие шаги. Локи ловит себя на том, что раньше не обладал таким острым слухом, а сейчас может поклясться, что в шуме множества звуков — падении капель с выжимаемых плащей, тихом звоне меча в ножнах Сиф, скрипе рукояти Мьёльнира о кожаный пояс Тора и перебираемых Огуном в кармане мелких камешков — различает сердцебиение каждого в этой пещере. И здесь явно больше сердец, чем должно быть. - Рауд, книгу, - требует Локи. Когда сума возвращается к нему в руки, он чувствует себя уверенней. С таким козырем можно потягаться и со цвергами. - Далеко еще? – грубовато спрашивает у карлика Тор. Он зябко ведет плечами, оглядываясь по сторонам. Неясное, туманное беспокойство сидит у него на плече, отряхивается от воды и шепчет, шепчет ему в ухо. Ладонь Тора сама собой ложится на рукоять молота. Что ж, возможно – только возможно – он все-таки будет неплохим царем, думает Локи. По крайней мере, чутье на опасность у него есть. Осталось лишь научиться решать проблемы не одними кулаками. Двалин фыркает и отряхивается: переправа доставила ему мало приятных ощущений. - Вон в тот туннель, почтеннейшие, - ядовито цедит он сквозь зубы. – А там уже недалеко. - Ровно до того момента, как на головы нам обрушится последний в нашей жизни камнепад, - заканчивает за него Локи. Тор разворачивается рывком, тяжелый от воды плащ облепляет ему бедро и правую руку, вцепившись в них складками, будто клыками. - О чем ты? - Должно быть, усталость, могучий Тор, - спешит оправдаться за Локи Двалин. - Вряд ли Злокозненный столь же силен и вынослив, как ты, Тор-громовержец. Пещеры цвергов не любят слабых. Локи хватает за руку уже начинающего вытаскивать меч Рауда. - Не сейчас, - шепчет он тихо, но достаточно, чтобы воин его услышал. - Я не противник своему брату, это верно, но что за дрожь в твоем голосе, Двалин? Неужто страх? Карлик фыркает злобно и отскакивает в сторону с быстротой атакующей кобры. Представить, что он способен на такое с его угловатым, нескладным телосложением, короткими ногами и скрюченной спиной, казалось попросту невозможным. - Чего мне бояться здесь, Злокозненный? - бросает Двалин насмешливо. - Это моя земля. - Похвальное бесстрашие. Не из-за него ли ты созвал сюда две дюжины своих родичей? Все от безграничной храбрости, ведь так, Двалин? Карлик сипло хохочет, но его нервный смех обрывается, когда при попытке метнуться в сторону, к узкому спасительному тоннелю, он врезается в ноги Скьёльда и оказывается зажат между его щитом и лезвием обнаженного меча. - Это ложь! - верещит он яростно. - Все ложь! - Ну что же вы, почтеннейшие цверги, хозяева пещер, - Локи повышает голос, и, откликаясь на него, с уходящих в темноту сводов пещеры сыпется каменное крошево. - Покажись нам, подгорный народ. Сыновья Одина прибыли отдать дать уважения твоему мастерству. Грохот чужих сердец становится громче, но слышит его только Локи. Холодная кровь бурлит в венах прячущихся в стенах цвергов, гудят жаждой битвы боевые топоры, скрипят кожаные ремни на непробиваемых доспехах. - Локи! - Тор оказывается возле него, хватает за плечи, встряхивает, и это больно до пятен перед глазами. Локи кривится, цепляется за его запястья. Вмешательство Тора сейчас может все испортить, и Локи шипит ему в лицо, шипит мольбой и приказом одновременно, хватая за затылок, чувствуя под ладонью короткие жесткие волосы, утыкаясь лбом в лоб брату: - Я слышу, Тор. Всех их. Две дюжины цвергов. Они здесь, в стенах. Камни спрячут их лучше любой магии, это же их земля. Но я слышу! Тор на миг теряется от такого напора, он вглядывается в лицо Локи — пытливо, хмурясь, раздувая ноздри и сжимая губы — но не видит в нем безумца, и потому говорит: - Хорошо, - Пусть не сразу, тяжело, будто через силу, но все же говорит. - Я верю тебе, Локи. Делай, что считаешь нужным. - Воры, воры! - неистово вопит Двалин. - Убейте их, братья! Они... - ...пришли вернуть вам потерянное в веках сокровище! - голос Локи звенит, как меч, ударившийся о щит. Он отталкивает от себя Тора и вскидывает вверх руку с зажатой в ней книгой. Тряпичные покровы слетают с толстого фолианта. Двалин захлебывается собственным полным жадности и бессильной злобы воплем. «Выковать бурю, выковать бурю, выковать бурю!» - гудят стены слитным, рокочущим гулом. По камням проходит волна дрожи, скалы трещат и вспучиваются, будто из самого нутра горы лезет что-то огромное, несокрушимое. Обломки падают в темную воду, пол под ногами ходит ходуном. Сиф, Огун и остальные воины, ощетинившись оружием, смыкают вокруг наследников защитный круг. Но пещера успокаивается столь же быстро, сколь и пробудилась. Когда оседает каменная пыль, перед ними стоит отряд цвергов-воинов. Ровно две дюжины, как и говорил Локи. Низкорослые, коренастые, будто высеченные из самого тела скалы, они смотрят на чужеземцев недобрым, настороженным взглядом. Локи выступает из-за спины Тора, делает шаг вперед, не обращая внимание на остерегающее «брат», звучащее позади. В ушах у него все еще гул падающих камней и тяжелое, хриплое дыхание карликов. - Приветствую вас, каменное племя, - Локи кланяется предводителю цвергов — суровому, крепкому карлику в рогатом шлеме и с заплетенной в косицы рыжей бородой. - Сыновья Асгарда перед тобой, и пришли мы не ради битв. - Он лжет! - снова верещит Двалин. - Лжет, как последний сын шелудивой псины! В следующий миг Скьёльд рукоятью меча выбивает у карлика всякое желание продолжать. Двалин хрипит и валится на камни безвольной грудой тряпья. Цверги синхронно вскидывают боевые молоты, но предводитель жестом останавливает их. - Двалину давно пора было научиться держать язык за зубами. Говори, сын Асгарда, - обращается он к Локи. - Мы слушаем. - Позволь назвать тебе свое имя, храбрей... - Мы знаем, кто ты, Злокозненный. Мы знаем также и Тора-громовержца. Двалин сказал, что вы пришли обокрасть нас. Снова. Докажи, что он солгал нам, и тогда, быть может, обойдемся без крови. - Я слышу голос правителя, - неожиданно вступает в разговор Тор. - Эгвальд, король цвергов, - Он делает шаг вперед, останавливаясь рядом с Локи, и приложив сжатый кулак к сердцу, склоняет голову в поклоне. - Слова, достойные сына Одина, - одобрительно кивает Эгвальд. - Как ты узнал? - Сердца правителей бьются в одном ритме. Я всегда услышу другое такое же. Позволь моему брату вернуть вам потерянное сокровище. Эгвальд кивает — уже не столь враждебно, скорее даже примирительно. Его взгляд перескакивает на фолиант в руках Локи. Под кустистыми рыжими бровями горит огонь восхищения, но кроющееся за ним желание обладать этой книгой, обладать единолично и без оглядки на обычаи предков, столь сильно, что погасить его не смогут даже реки крови, которые Эгвальд прольет ради этих знаний, не задумываясь. Локи начинает понимать, что кто бы ни выкрал у цвергов книгу в прошлый раз, действовал он, возможно, не из одних только эгоистичных побуждений. Но сейчас он вынужден вернуть сокровище его хозяевам, и с этим ничего нельзя поделать. - Мой народ благодарит сыновей Асгарда за их дар, - гудит Эгвальд, принимая из рук Локи потрепанный фолиант. - Мои воины проводят вас во дворец. Сегодня мы празднуем в честь наших гостей. Будет много меда и много еды. Цверги умеют быть щедрыми. Тор кивает и подает знак остальным следовать за ним и выстроившимися в две шеренги карликами. Локи, наконец, позволяет себе долгий глубокий вдох. Гомон прочих звуков в голове чуть стихает, отодвигается на второй план, или просто Локи так кажется. Слабость его по-прежнему не отпускает. Ладонь Тора на его плече горяча и тверда, как нагретый солнцем камень. Он кивает ему ободряюще, доверительно. Как прежде. - Отец бы гордился тобой, - негромко произносит Тор, склонившись, и его губы задевают Локи ухо. Тот косится на брата неверяще, прищурив глаза. Такая похвала отнюдь не приносит ему радости. - Не расслабляйся раньше времени, Тор. Цверги всегда себе на уме. - Но пока мы в относительной безопасности, можно же выпить и, наконец, нормально поесть! Мучения Фандрала не способствовали отменному аппетиту во время плавания, так что сейчас я собираюсь как следует подкрепиться и тебе советую сделать то же самое. Ну а если что, со мной всегда мой молот, а с тобой твоя магия. Локи криво усмехается. - Как скажешь, Тор. Как скажешь.
Название: Выковать бурю Автор:Eishi Пейринг: Тор/Локи Рейтинг: пока PG-13 (в будущем R) Жанр: adventure, action, romance, drama Размер: макси Статус: в процессе Дисклаймер: все не мое, я только играюсь. Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок. Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.
Тор вырубается в считанные минуты. Корень южного остролиста, по пригоршне золота за щепотку, даже ему не перебороть. Лучшее снотворное если не во всех девяти, то по крайней мере, хотя бы в нескольких мирах. Локи не поскупился приобрести его у старой знахарки в одном из походов, где его брат в очередной раз доказывал, что асгардская справедливость самая справедливая, а если кто-то не согласен, то пусть выйдет вперед и скажет это Мьёльниру. Оставив Тора в опочивальне, Локи бредет к бассейну. Почти что с омерзением сдирает с себя грязную одежду и торопливо спускается по ступеням в теплую воду. Его все еще трясет после спора с Одином — не снаружи, внутри. Упрямство Всеотца могло стоить его сыну руки, но, наверное, в понимании царя Асгарда это мелочи. Локи злит такая слепая приверженность собственноручно созданным законам во имя сомнительной иллюзии всеобщего порядка. У каждого правила есть исключения. Порядок без хаоса по сути своей пуст и бессмыслен, потому что в идеальном мире нечего упорядочивать. Локи делает глубокий вдох, закрывает глаза и опускается под воду с головой. Блаженное безмолвие. Локи позволяет себе раствориться в нем, пока хватает дыхания, а затем резко выныривает, фыркая и растирая сомкнутые веки. В ушах эхом отдается чужое сердцебиение. Линорма мертва, но ее сердце — еще нет. Оно живет своей, отдельной, пугающей жизнью и сейчас зовет к себе. Локи торопливо смывает с себя грязь, невольно кривясь, когда задевает пальцами рассеченный висок. Кровь все еще сочится, и это больше раздражает, чем беспокоит. Тратить сейчас даже малую толику сил на простенькое заживляющее заклинание Локи не решится — слишком велик риск не справиться, когда это будет действительно необходимо. В вырванном сердце магии столько, что Локи не знает, сумеет ли сдержать ее, когда та вырвется. А в том, что это произойдет, у него нет ни малейшего сомнения, ведь он собственноручно намерен ее выпустить. Локи выбирается из воды и, наспех обтеревшись, натягивает чистую одежду. - Тор? - проверяет он на всякий случай, вернувшись в опочивальню. - У тебя Мьёльнир стащили. Но брат даже не вздрагивает. Дрыхнет, как наигравшийся ребенок. За него можно теперь не волноваться, однако Локи не упускает случая оставить ему короткое язвительное письмо, чтобы «подсластить» пробуждение. Тор, конечно, вспылит, но ничего не поделаешь. Переживет. Локи шепчет камням приказ, и те расходятся, впуская хозяина в его маленькое святилище. Это было первым умением, которое он освоил, когда начал изучать магию, — разговор с духами камней. Поскольку они всегда были под рукой, ему не пришлось выискивать объекты для практики — годилась любая стена. Поначалу духи отвечали неохотно, бормотали что-то, вялые, апатичные, тяжелые, как сама их плоть. Но Локи был терпелив, и это воздалось ему сторицей. Камни многое знают. Многое видят и слышат и многое могут поведать, умей только расспросить. И Локи расспрашивал — днями, ночами напролет, засыпал на полу, прямо у стены, так и не добравшись до ложа, слишком жадный до новых знаний и секретов. Поэтому когда пришло время решать, где найти место, спрятанное от чужих глаз и в то же время донельзя близкое, он недолго думал. Духи камня поворчали немного, для порядка, но не отказали. Когда проход смыкается за его спиной, Локи, наконец, может вздохнуть спокойно. Под самым носом у Всеотца, невидимый ни его воронами, ни верным стражем Хеймдалем — это ли не повод считать, что годы упорных трудов, терпения и лжи все-таки принесли свои плоды? Локи думает, что да. Сердце линормы, накрытое светящейся сферой, покоится в глубокой чаше. Вздрагивает, бьется, сыплет радужными искрами. Локи подходит ближе, не в силах отвести от него взгляд, и ему кажется, что это самое восхитительное из того, что он видел в своей жизни. Магия пугает всецело полагающихся на свою силу асов. Магия для слабаков и трусов, говорят они. Магия — вне закона. Губы Локи расплываются в самодовольной, сумрачной усмешке. Многое ли знают асы о том, чего страшатся, словно малые дети? Даже всевидящий Один. Особенно он. В детстве Локи спрашивал у Игдрассиля, почему он не такой, как все. Сегодня он благодарен за это. За то, что свободен быть не идеальным. Когда Локи накрывает рукой защитную сферу над сердцем линормы, ему кажется, что по телу будто пробегает молния. В ушах звенит, и очертания комнаты плывут перед глазами. Чуждая магия кричит и воет под ладонью, а Локи хочется смеяться, нервно, истерически, чтобы дать хоть какой-то выход накрывающему его лихорадочному возбуждению. Ни в одном из походов он не встречался ни с чем подобным: сердце зверя, до краев напитанное волшбой, отнюдь не обычное зрелище даже здесь, в сияющих чертогах Асгарда. Пусть Один хмурит брови, пусть неодобрительно каркают его бестолковые вороны, но Локи все равно выяснит, что за чудо достал ему в подарок брат, и, конечно же, как можно сотворить еще одно такое же. Все прочее забывается. Кажется, проходят дни. Может, недели. Локи не знает, и ему все равно. Он не покидает свое убежище, он плетет тонкую, иллюзорную сеть заклинаний и накрывает ею бьющееся сердце, пытаясь понять, что за магия в нем сокрыта. Это изматывает не хуже сражений, но Локи не собирается останавливаться. Он как нашедший новую травинку знахарь. Его снедает любопытство, жажда открытий. Что ты такое, спрашивает он у комка плоти. Что ты можешь? Кто сделал тебя таким? Сердце линормы не торопится раскрыть ему свои секреты. Сеть исследующих заклинаний расползается на глазах почти сразу, не выдерживая мощи чуждой магии. Нужно найти другой способ. Невидимый ни кем из слуг Локи возвращается в свои покои, чтобы попытаться отыскать ответы в книгах. Он проводит у полок немало времени, выбирая то, что по его мнению, должно помочь, и возвращается сюда еще четыре раза, потому что книг слишком много, и ему не хватает рук. Когда один из фолиантов падает, выскользнув из напряженных пальцев, рядом кто-то испуганно взвизгивает. Локи досадливо морщится, оборачиваясь, и видит в дверях кабинета побелевшую от ужаса служанку. Наверное, пришла прибраться, думает Локи, и лишь спустя несколько секунд вспоминает, что все еще под покровом невидимости. А значит та кипа книг, что он держит, выглядит для служанки просто парящей в воздухе. Локи не делает даже попытки что-либо исправить. Ему нет никакого дела до служанки, гораздо больше его интересует вон тот том о магических животных всех девяти миров, за которым он тянется. Судя по торопливому топоту, служанка в панике сбегает. Отлично. Чем меньше желания у слуг будет сюда соваться, тем спокойнее Локи сможет работать. Чистота простыней на собственной постели и слой пыли на полках волнует его сейчас в последнюю очередь. Старые страницы шелестят под пальцами, кожаные переплеты гнутся с протестующим скрипом, но того, что Локи хочет узнать, в книгах нет. Линормы не используют магию. Линормы никогда не водились близ Асгарда. Линормы не могут пересечь границы миров без чужой помощи. Так какого же ётуна одна из них забыла в здешнем лесу?! Локи вздрагивает, понимая, что только что сказал вслух. Это так похоже на асов — винить во всех бедах ётунов, даже не сделав попытки разобраться. Локи живет среди них слишком долго, и временами начинает думать так же, как они. Жестокая ирония, если вспомнить, чья кровь течет в его венах. Очередная книга отправляется на пол, к стопке десятков таких же. Локи устало трет переносицу, закрывая глаза, и, кажется, ненадолго проваливается в беспокойный сон. Который сейчас час определить не удастся - в его убежище нет окон, оно зажато между измерениями; крохотный карман, который он сам для себя выкроил. Локи это вполне устраивает. Пользуясь ходами, которые послушно открывают для него камни, он пробирается на кухню. Стряпчие заняты каким-то пирогом, наверное, к обеду, в воздухе витает запах похлебки и специй, и, вновь незамеченный, Локи утаскивает из-под локтя стряпухи блюдо с тушеными овощами, мясной рулет и кувшин медовухи. Правда, вкус ему безразличен — его мысли заняты другим. В собственной голове одну за другой он выдвигает, обосновывает и опровергает гипотезы о том, как линорма, столь чуждое для Асгарда создание, могло оказаться здесь. Локи почти не спит, и чем дальше, тем реже наведывается на кухню. Голод и усталость отходят на второй план, забываются, как нечто отвлекающее от цели, и когда в голову ему приходит мысль о том, что, возможно, дело не в самом животном, а в составе магии, которой накачано его сердце, это пьянит сильней, чем чаша самого крепкого эля. Локи ветром несется в дворцовую библиотеку. В одиннадцатом проходе слева, восьмой стеллаж, где-то на верхних полках, он помнит, стоит та самая книга. Наверное, сам Один-Всеотец не помнит, как она очутилась в Асгарде. Кто был столь отважен и глуп, чтобы рискнуть украсть у цвергов то, что принадлежит им по праву? Локи хотел бы посмотреть этому хитрецу в глаза, хотя вряд ли тот жив до сих пор. В коридорах дворца сегодня необычайно людно: все куда-то спешат, за стенами слышен призывный рог эйнхериев. Воинские игрища в Вальгалле. Локи приходится жаться к стенам, чтобы не задеть ненароком мимо проходящих. Даже невидимый, он не бестелесен, и любой ас поневоле насторожится, столкнувшись на пути с незримой преградой. Вынужденная осторожность раздражает. Когда коридор, наконец, пустеет, Локи, подгоняемый нетерпением, несется к библиотеке со всех ног. И едва не налетает на Сиф за следующим поворотом. Столкновения удается избежать только чудом. Сиф как раз поворачивается, чтобы позвать отстающего Тора, и Фандрал поддерживает ее призыв, в то время как Локи распластывается по стене, задержав дыхание. Тор явно не торопится догонять друзей. Он стоит напротив дверей в библиотеку, и это очень некстати, поскольку как раз туда Локи и нужно попасть. Когда троица воинов проходит мимо, он осторожно, неслышно выдыхает. Отталкивается от стены и торопится к библиотеке. Тор все еще перед дверьми, в несвойственной ему задумчивости. Локи сбавляет шаг и замирает на миг, не решаясь пройти мимо брата, даже невидимый. Пытается выровнять дыхание и, неуверенный, что справится, зажимает себе рот рукой. Тор реагирует мгновенно: чувствует ли движение воздуха, слышит ли стук чужого сердца, Локи не знает, но брат вскидывает голову, хмурится. Его ноздри раздуваются, как у породистого жеребца, учуявшего поблизости человека. В следующий миг он уже тянет вперед руки, и Локи поспешно отшатывается, ускользая из его хватки. - Тор! - зовет его Фандрал. - Где ты там провалился? Все самое интересное пропустим! Тор недовольно кривится и идет догонять друзей. У Локи разве что колени не трясутся. Еще чуть-чуть, и угодил бы прямиком в лапы старшего братца, а из его хватки не так-то просто вырваться, уж Локи знает. Он позволяет себе перевести дыхание, лишь когда Тор скрывается за поворотом. Он слишком близок к разгадке, чтобы тратить время на пустые объяснения. К тому же Тор, судя по всему, снова может пользоваться недавно раненой рукой, а значит, вернется к поединкам и пирам. Подходящая компания у него есть, и в опеке младшего брата он абсолютно не нуждается. Нужная книга попадается на глаза не сразу. Локи тратит как минимум пару часов на детальное изучение двух огромных стеллажей и уже почти отчаивается найти искомое, когда толстый потрепанный том сам падает к нему в руки. «Как выковать бурю». В этой книге едва ли сотая часть секретов цвергов, но Локи не нужно все. Локи нужна зацепка, толчок, крохотный намек на то, как можно вложить в предмет хотя бы горсть магии. И он не ошибается в выборе. Мягкость кошачьих лап, шелест камыша, вой ветра, рыбья чешуя — цверги могут выковать сокровище из чего угодно, будь то металл, цвет, запах или звук. Локи собирается воспользоваться этой мудростью, но отнюдь не для того, чтобы попробовать оспорить их мастерство. Он проводит в библиотеке весь вечер и всю ночь, и вернувшись в убежище, хочет всего лишь присесть ненадолго, но едва опускается на пол, как его накрывает сон. Проснувшись, он злится на себя за потраченное время, но все же снова наведывается на кухню — рокот в собственном животе становится уже невозможно игнорировать. Не заботясь о том, сколько седых волос останется в головах кухарок после его очередной выходки, он таскает еду прямо у них под носом. Слуги визжат и, с грохотом роняя кастрюли и переворачивая вертел с подрумянившимся с одного бока кабаном, бегут прочь. Локи брезгливо фыркает им вслед и забирает приготовленную для Тора медовуху. Брат всегда пьет из одного и того же кувшина и немало рассвирепеет, когда поймет, что любимый напиток увели у него из под носа. Мысль об этом заставляет Локи довольно усмехнуться, на секунду забыв о своих магических экспериментах, но только на секунду. Первой отделить получается ночную мглу. Она вьется черной лентой оплетает запястья, ползет по плечу к шее. Локи вовремя хватает ее и запирает в прозрачном сосуде. Следом за мглой из клубка связанных магией сущностей выбирается зависть. Скользкая, навязчивая, она кидается на Локи почти сразу же, и сладить с ней оказывается непросто. Воспоминания о разочаровании во взгляде отца и о победах Тора — всегда Тора — всплывают перед глазами. Желание быть таким, как он, быть равным, любимым и признанным застилает разум. Локи встряхивает головой, отгоняя видения, и чертит в воздухе связующие руны, загоняя зависть в специально приготовленный сосуд. На лбу у него выступила испарина, его лихорадит. Он отшатывается от чаши, где, укрытое защитным куполом, бьется все еще живое сердце линормы, закрывает лицо руками. Почему-то хочется смеяться — горько и зло, будто что-то скребется в груди, царапает, цепляется, ползет по горлу вверх. Локи загоняет не рожденный смех поглубже и прижимает пальцы к пульсирующим вискам. Ему нужно отдохнуть, хотя бы немного. Что бы ни было там, в заколдованном сердце, оно подождет. С этой мыслью Локи добирается до ложа у стены — куда скромнее, чем то, что в его покоях — и падает на него, обессиленный. В ожидании своего часа зависть бесшумно клубится в сосуде на полке.
В беспамятстве Локи проводит не одну ночь. Ему снятся сны, которых он не помнит, но зато взмокшая спина и бешено колотящееся сердце при пробуждении, пожалуй, даже слишком реальны. Отдохнувшим Локи себя совсем не чувствует. Веки будто налиты свинцом, голова гудит. Такого не бывало даже после самых пышных пиров и не одной чаши меда. В искусстве пить, как настоящий воин, Локи с Тором никогда не сравниться. Воспоминание о брате вызывает тяжелое, давящее чувство в груди. Локи не может назвать ему ни одной внятной причины, и это ему не нравится. Он трет глаза тыльной стороной ладони, чтобы унять пульсирующую боль. Сердце линормы зовет его, и Локи не видит смысла сопротивляться. Под тонкой сетью проявляющего заклятия оно похоже на клубок цветных светящихся нитей. Локи думает о том, что будь на его месте мать, искуснейшая из мастериц, эта пряжа далась бы ей легче, чем ему. У женщин своя магия, у него – своя. Если потребуется, он научится прясть. Локи осторожно сжимает в пальцах кончик следующей нити. Хохот безумца. Он рвется из рук, и камни вторят его голосу, но Локи оказывается ловчее: режущий уши смех последний раз ударяется о стены и успокаивается в своем сосуде. Дорожную пыль Локи ссыпает в кожаный мешочек, свист ветра затягивает узлом, а копоть из очага, где был сожжен младенец, запирает в крохотной шкатулке. Сердце линормы уже не выглядит полным жизни. Оно сжимается, становясь вдвое меньше размером, бьется все реже, через раз и, кажется, умирает. Локи не собирается упускать свой шанс только из-за собственной нерасторопности, и потому не отходит от него ни на миг. У него дрожат руки, а спина взмокла от пота, но он упрямо тянет новую нить. Ярость грозы. Ох, как же сейчас недостает Тора. Уж он-то бы сладил со строптивой чертовкой. Но и Локи не так прост: несмотря на то, что поначалу он упускает ярость из рук, и та бьется в каменные стены, норовя вырваться на волю, Локи все же удается ее поймать и загнать в небольшую, но прочную, окованную металлическими кольцами суму. Едва это происходит, сердце в чаше вздрагивает в последний раз и рассыпается в прах. Локи пятится назад и, привалившись спиной к стене, обессиленно сползает по ней на пол. Он не знает, сколько проходит времени прежде, чем неистовый ритм сердца в груди успокаивается, и становится ясно: ему не хватает воздуха. Внезапно убежище кажется ему тесным и душным, как подземелья, где держат узников. Он пытается вдохнуть глубже, но ничего не выходит, и Локи скребет пальцами по камням, приказывая им расступиться. Всего несколько шагов, и он окажется в своих покоях. Распахнуть окно, высунуться в него по пояс и вдохнуть полной грудью — вот то, чего он жаждет сейчас больше всего на свете. Когда же вместо этого он спотыкается обо что-то большое и теплое и летит вперед, инстинктивно выставив руки, чтобы смягчить падение, недоумение, пожалуй, самая безобидная из тех эмоций, что он испытывает. В следующий миг раздается звон от столкновения с медным боком чана, в котором Локи вымачивал компресс для брата, влажное хлюпанье, возвещающее, что приземление пришлось как раз в лужу разлитой воды, и недовольный, но очень, очень знакомый голос: - Да дайте уже, наконец, поспать, ётуны вас раздери! Кто смеет тревожить сон сына Одина?! - Тор?! Что ты тут... - Локи! - Тор мгновенно отбрасывает сонливость, оказываясь рядом. Хватает брата за плечи, будто не веря собственным глазам: в бледном лунном свете из окна немудрено ошибиться, и Тор судорожно шарит руками по телу Локи, чтобы удостовериться, что ему не привиделось. - Проклятье, где тебя носило?! Подожди, почему ты мокрый? Это кровь? Тор ощупывает свалившегося на него брата: руки, бока, плечи, а затем как может аккуратно кладет теплую ладонь на затылок, проводит по волосам, проверяя, не ранен ли он в голову. Когда ладони Тора проезжаются по вискам Локи и накрывают лоб, тот хватает его за запястья и отбрасывает руки от своего лица. - Я в порядке, Тор, это всего лишь вода. Отпусти меня. - Вляпался в собственную ловушку? - Всего лишь маленькое охранное заклинание, заставляющее вещи кидаться под ноги незваному гостю. Это, между прочим, мои покои, имею право. А ты так и не ответил, что тут делаешь. Тор неловко замирает, отпуская плечи Локи. Садится на колени, задумчиво чешет затылок. Еще совсем недавно слова буквально распирали его изнутри, а теперь он обреченно понимает, что не знает, что сказать. - Я слышал гром, - наконец, находится он. - В стенах. Локи приподнимается на локтях, вскидывает бровь, явно намекая на то, что Тор сейчас выглядит как минимум глупо. - Как... интересно. - Но небо чистое, - упрямо продолжает Тор. - И я подумал... - Конечно. Ты подумал, что это моя вина. Как типично для... - Локи останавливает себя, чтобы не начинать бесполезный спор. - Ладно, оставим это. - Это неправда, брат, ты знаешь, - угрюмо бормочет Тор. - Не все асы думают, будто ты имеешь отношение к каждой беде в Асгарде. - Неужели? - язвительно тянет Локи. - Помнится, Фандрал совсем недавно как раз продемонстрировал всем нам, насколько он уверен в моей невиновности. Еще там, в лесу. - Он сказал, не подумав. Локи пренебрежительно передергивает плечами. - Как и многие другие. Он садится, но внезапное головокружение заставляет его вновь опереться на руки. Тор, конечно, это замечает. - Локи? - Мне нужно к окну, - вместо ответа произносит тот. - Немного воздуха, больше ничего, и я вполне могу справиться сам. Тор открывает рот, чтобы возразить, но так и не произносит ни слова. Молча смотрит, как Локи поднимается на ноги, как бредет, пошатываясь, к окну, как распахивает его, впуская в покои ночную прохладу. Он вдыхает свежий воздух, и на его лице появляется расслабленная улыбка. - Где ты был? - спрашивает Тор, подходя ближе. - Недалеко, - туманно отвечает Локи, не открывая глаз. Он наслаждается касаниями теплого ветра, запахами цветущих деревьев. Его одолевает слабость, из-за которой он вынужден цепляться за каменный подоконник, но уходить от окна не хочется. - Как твоя рука? - В порядке. Твоя дрянная мазь сделала свое дело, будь она неладна. Локи устало усмехается и открывает глаза. - Я вижу, ты так торопился сюда, что даже не соизволил толком одеться. Весьма польщен таким вниманием. Тор опускает голову, оглядывая себя, и, вздохнув, обреченно чешет себе локоть. В лунном свете тонкие волоски внизу его плоского живота, прямо над линией пояса штанов, кажутся посеребренными. Тор переступает с ноги на ногу, шмыгает носом. - Мать волновалась о тебе. Не... не уходи больше, не предупредив ее. Локи смотрит на брата, размышляя, что ему ответить. Тор высок и широк в плечах, в его руках сила сотен обычных асов, но ведет он себя порой все еще, как ребенок. Недавно ему исполнилось двадцать. Локи помнит, как заговорил его кубок, чтобы тот плясал в пальцах хозяина, и Тор, конечно же, опрокинул тогда на себя весь эль. Он разозлился не на шутку, но Локи поднес ему в подарок другой кубок, гораздо лучше и искусней заколдованного, и Тор сменил гнев на милость. - Мы уже давно выросли, Тор, - насмешливо упрекает его Локи. - Больше нет нужды испрашивать разрешения матери на каждый свой поступок. - Надо сказать, ты и раньше не особо этим увлекался. Взять хотя бы твою недавнюю выходку с волосами Фрейи. - О, брось, это был сущий пустяк, но во Фрейе всегда было столько самолюбия, что на чувство юмора места уже не осталось. - Она гордая и прекрасная дева, - заступается за нее Тор. - Она всего лишь взбалмошная и истеричная эгоистка, - парирует Локи. - А красотой своей прикрывает немало грешков, уж поверь. - Если она тебе настолько не по нраву, зачем же было срезать у нее прядь волос? Я заступился тогда за тебя и хочу знать. Локи недовольно хмурится. Но у Тора и впрямь есть право требовать ответа — без его помощи Локи бы тогда не выкрутился. - Фрейя из племени ванов, а они искусные чародеи. Магия у них в крови и в теле. Старик Ньёрд отказал мне, когда я попросил его поведать мне, откуда берет силу их искусство. Украсть крупицу силы его дочери, срезав у нее прядь волос, я счел для него достойным наказанием. Тор неожиданно смеется, не так громко, как обычно, но гулко, будто гремит далекий гром. - Да уж, сестрица Фрейя была вне себя от ярости, когда поймала тебя за руку. Но мне не жаль того, что я отдал ей в обмен на твое прощение. Локи втягивает воздух через ноздри и отводит взгляд. - Твои волосы. - Одной прядью она довольствоваться отказалась. Ничего, отрастут снова, - беспечно пожимает плечами Тор. - Интересно, отец знает, из-за чего это все вышло? Он не был в восторге, когда увидел меня с короткими волосами. - Хотелось бы верить, что нет, но не стану лгать. - Спасибо, брат, - улыбается Тор. Локи прижимается затылком к ставне окна. Каждый раз, когда Тор называет его так, Локи на миг теряется, выпадает из реальности, уносясь в их прошлое. Туда, где это все еще было правдой. - Ты по-прежнему зовешь братом. Зачем? Теперь уже нет смысла притворяться. - Ты умен и остер на язык, Локи, но иногда говоришь такую ерунду. Мне незачем притворяться, это участь лжецов. Пусть ты наполовину ётун, и пусть мы не одной крови, но мы все равно братья. Локи усмехается — не зло, устало. - Как же мне повезло, что у меня такой незамутненный братец. - А то, - самодовольно кивает Тор. Сарказм в голосе Локи он явно пропускает мимо ушей. - Уверен, отец тоже по-прежнему считает тебя своим сы... - Не говори за Одина, - обрывает его Локи. - Ты не можешь ведать, что у него на уме. Все эти годы он знал, кто я, знал и все равно продолжал твердить, что мы оба рождены быть царями. Какое лицемерие, не находишь? - Не надо, Локи, - просит Тор. - Это все уже позади. Я не хочу снова видеть, как ты... - Не увидишь. Больше — никогда не увидишь, Тор. Ты прав, это осталось в прошлом. Не будем вспоминать о минувшем. Тем более, что и в настоящем есть, над чем поразмыслить. Тор прислоняется плечом к стене рядом с окном, скрещивая руки на груди. Его глаза темнеют, между бровей появляются складки. - Линорма, - мрачно роняет он. - Что-то не так с ее появлением здесь, с ее сердцем. Что-то совсем не так. - Магия, - произносит Локи так спокойно, будто в Асгарде каждый день появляются чудовища, нападающие на детей и брызжущие радужными искрами, если сжимаешь в руке их сердце. - Я разложил ее на составные, но принцип, по которому все эти сущности уживались вместе, по-прежнему мне не до конца ясен. Хотя в нем немало от искусства цвергов. Возможно, если мне удастся когда-нибудь оказаться в их землях, я мог бы сказать точнее. Локи прикрывает глаза, но наблюдать за Тором не перестает ни на миг. Из-под полуопущенных век он видит, как тот хмурится еще больше, как нервно барабанит пальцами по бицепсам, решительно сжимая губы. - Фандрал, наверное, все еще убивается по своей потерянной шпаге, - продолжает Локи. - Да и булава Огуна немало пострадала от слюны линормы. Но это все ерунда, уверен, в дворцовой оружейной найдется неплохая замена. Не чета цверговскому, конечно, но тоже достойное оружие. Хорошо, что ты тогда не воспользовался Мьёльниром. Потерять такое сокровище было бы непростительной ошибкой. Дыхание Тора учащается. Локи кажется, что он слышит, как стучит в груди названого брата желание рваться вперед, к далеким берегам. Вряд ли Тор сможет долго его сдерживать. Он импульсивен и, пользуясь этим, склонить его к нужному решению обычно оказывается не так уж и сложно. - Мы защищаем Асгард, - говорит он, наконец. - Нам нужно достойное оружие. А цверги — лучшие кузнецы во всех девяти мирах. - Всеотец вряд ли это одобрит. - Но ты его уговоришь. Тор ухмыляется, и в этой ухмылке непрошибаемая уверенность. - Только ради тебя, брат, - шутливо кланяется Тору Локи. - Может, заполучив себе новую шпагу, и Фандрал уверует, что я не так уж и плох. - Боюсь, иного выбора у него просто не будет, - довольно смеется Тор.
Всеотец не приходит на пристань, чтобы проводить сыновей в дальний путь. И если Тор пребывает на этот счет в искреннем недоумении, то Локи совсем не удивлен. Ждать от царя восторгов по поводу этого похода было как минимум наивно. Цверги - особый народец: они живут замкнуто, ни во что не вмешиваются, но и к себе никого не пускают. Правда, они горделивы и самонадеянны, и Локи планирует поймать каменных карликов в их же сети. Права на ошибку у него нет – этот момент в их разговоре Один обозначил с убийственной четкостью. Старый пройдоха умеет торговаться, надо отдать ему должное: неожиданно ставки в этой и без того рисковой кампании взлетели до небес. Локи с тоской вглядывается в мягко толкающие бока корабля волны. Жители Мидгарда молятся богам, чтобы те помогли им в исполнении их желаний, но кому молиться, когда бог – ты сам? На пристани застыла одинокая фигурка Фригг. Царица кутается в меховую накидку, прижимая к груди озябшие руки. В глазах ее плещется прикрытое печалью беспокойство. Тор машет ей рукой и обещает вернуться так быстро, как сможет. Локи не обещает ничего. Только коротко кивает в ответ на взгляд матери и отходит от борта. Туманным промозглым утром пара крепких остроносых кораблей под алыми парусами покидает причал Золотого города. Пара – потому что Один отказался отпускать сыновей только лишь в сопровождении Сиф и Троицы воинов. Позади корабля Тора, разрезая едва сомкнувшиеся за ним волны, скользит второе легкое судно: на его борту – отряд личной гвардии старшего принца. Всеотец настоял на том, чтобы они сопровождали его сына в этом походе, но Локи не преминул тут же выдвинуть ответное условие: половина гвардейцев будет из его отряда. Один скрипнул зубами, но согласился. Сделка почти на равных. Не самый худший вариант из тех, на которые Локи рассчитывал. Он поднимает голову к набухшему тучами серому небу и брезгливо сводит брови. - Надеюсь, никаких непредвиденных природных катаклизмов нас не ожидает? – с намеком интересуется он у Тора. - Нет, - отзывается тот. - Ничего, о чем стоило бы беспокоиться. - Ну, разве что об этом, - саркастично добавляет Локи, кивая на перегнувшегося через борт Фандрала. - Помнится, в прошлый раз такого не было, - озадачено басит Вольстагг. – Даже и не знаю, с чего его так прихватило. - В самом деле, - с мстительной прохладцей в голосе замечает Локи, поглаживая пальцами мешочек с вырви-язык травой в кармане собственного камзола. – В портовой таверне только зазевайся – тут же подсыпят какой-нибудь дряни. Фандрал пытается сказать что-то в свое оправдание, но стоит ему разогнуть спину, как он снова хватается за живот и отправляет за борт следующую порцию содержимого желудка. Сиф морщит нос и отворачивается. В глазах Вольстагга – скорбь о бездарно потраченной пище. Огун далеко на корме, управляется с рулевым веслом и потому в выражении сочувствия Фандралу не участвует. - Держись, старина, - хлопает его по плечу Тор. – Настоящего воина не сразить какому-то недугу. - Если ему, конечно, не помогут, - замечает себе под нос Локи, но за стонами Фандрала и шумом бьющихся о гладкие бока корабля волн его последних слов никто не слышит. Корабли идут к Нидавеллиру, скалистым, бесплодным землям, укрытые вечными туманами. Солнечный свет цвергам без надобности, он их худшее проклятье: стоит попасть под его лучи, как карлики тут же обращаются в камень, так что вечный полумрак под пологом тумана вполне их устраивает. Чужаков цверги не любят, поэтому никто из плывущих к их владениям не ждет радушного приема. Но все же Тор и Локи - сыновья Одина, а имя Одноглазого по-прежнему внушает страх всем девяти мирам. И пусть звание отпрыска Всеотца Локи носит лишь по старой памяти, пользоваться его привилегиями это ему не мешает. Цверги не осмелятся напасть на посланцев Асгарда. Подобная вольность может обернуться для них войной, а войну, как потасканную трактирную девку, жаждать может только умалишенный. На третий день плавания Фандрал меняет цвет лица с зеленого на землисто-серый, чем доставляет Локи немало веселья, потому что теперь со всей возможной ясностью очевидно: наконец-то, наступило время отложенного эффекта вырви-язык травы. Поскольку в желудке у Фандрала не осталось уже ничего, что можно было бы отправить в море под страдающее кряхтение Вольстагга, самый одаренный фехтовальщик Асгарда просто сидит у борта с видом осужденного на казнь и мучается от икоты. Сиф периодически подносит ему флягу с водой, а Локи развлекается тем, что в подробностях припоминает вслух все, что пришлось пережить Фандралу в последние дни, сетует на некачественный эль в порту, но помогать страдальцу не торопится. Когда фляга с водой пустеет наполовину, Фандрал, наконец, перестает икать, но радость его длится не дольше минуты. - Я не могу на это смотреть! - громыхает Вольстагг. - От расстройства я хочу есть вдвое сильней, чем обычно. - Сиф? Сиф, в чем дело? - волнуется Фандрал. - Что со мной? Сиф, подошедшая было, чтобы узнать, как себя чувствует друг, останавливается, не дойдя до него пары шагов. Затем нервно улыбается и отступает на шаг назад. Даже на два. - Сиф! - жалобно скулит Фандрал. - А желтые пятна тебе даже к лицу, - как бы между делом замечает Локи. - Наверное, реакция на воду. Фандрал поворачивает к себе флягу отполированным боком и с ужасом таращится на собственное отражение. - Как гриб «жабье брюхо», - подсказывает Сиф. - Спасибо, леди Сиф, - замогильным голосом отзывается Фандрал. - Прости, я не хотела, - неловко извиняется та. - Может, еще воды? - Ну уж нет! Локи оставляет этих двоих и, весьма довольный собой, перебирается поближе к носу корабля. Тор стоит у самого борта, крепко держась за него руками и сосредоточенно вглядываясь в туманную мглу впереди. - Мы уже близко, - говорит он, не оборачиваясь, будто знает, кто именно подходит к нему со спины. - Близко, - соглашается Локи и останавливается по левую руку от брата. - В Нидавеллире нам вряд ли будут рады. - Это неважно. Они признают силу сына Одина. - Не стоит недооценивать цвергов, Тор. Они — гордый народ, силой здесь ты ничего не добьешься, - Локи подступает ближе, кладет ладонь на плечо брата, сжимает пальцы. - Позволь мне говорить с ними. К чему битвы, когда можно решить все иным способом? - Тогда зачем отец настоял на том, чтобы мы взяли с собой гвардейцев? Разве он не предполагал, что нам придется сражаться? - Это на крайний случай, - скривившись, бормочет Локи. - Наша мать любит говорить, что каждый поступок Одина преследует какую-то цель. Уверен, так оно и есть. В глазах Тора Один — великий царь и воитель, а вовсе не мелочный, жадный до чужого добра старикашка, и Локи не видит смысла в том, чтобы тратить силы на его переубеждение. Когда-нибудь Тор поймет все сам. И вот тогда Всеотца не спасет уже ничто. Локи будет рядом с ним в этот миг, он знает. Он готов ждать, сколько потребуется. - Я рад, что ты со мной, брат, - произносит Тор просто. Локи отвечает ему слабой усмешкой. Поворачивается к морю спиной, прижимаясь к борту поясницей и запрокидывая голову. Небо над ним такое же мрачное, как и его мысли. Локи закрывает глаза, прислушиваясь к далекому рокотанию в тучах. Очевидно, что Тор чем-то недоволен. Или расстроен, или в сомнениях, или мало ли что еще, по одному лишь хмурому небу бывает трудно понять, но то, что оно всегда отвечает на его настрой, ясно в любом из девяти миром. - Тебя что-то беспокоит, Тор, - Локи опускает голову, открывая глаза. - Не поведаешь, что? - С чего ты взял? - неуклюже врет Тор. Смеется громко, наигранно, хлопает Локи по плечу и невольно задерживает ладонь, обрывая неуместный смех. Неуверенно сжимает пальцами мягкую ткань камзола, избегая встречаться с братом взглядом. Локи насмешливо вздыхает, понимая. Тору нравится к нему прикасаться, это его крохотная слабость. Он никогда не спрашивал, что думает об этом сам Локи, он просто хватал его, когда они еще были детьми, тащил за собой, дергал за руку, настойчиво требуя, чтобы его слушали, дергал за уши, поднимал, когда нужно было залезть вдвоем куда-нибудь повыше, а Локи не хватало роста. Просто еще одна дурная привычка его названого брата, говорит себе Локи, не особо задумываясь над тем, что в последние годы прикосновения Тора изменились. Когда стало известно, чья кровь течет в венах младшего принца, Тор долго не мог этого принять. Ему все казалось, что это ложь, нелепая шутка, и кто-нибудь сейчас скажет ему, что его разыграли, но никто так и не сказал, и через год Тор впервые за это время вновь положил ладонь на плечо брата. Локи принял его жест, как принял и то, что никто во всем Асгарде уже не будет относиться к нему, как прежде. Нельзя войти в одну воду дважды, нельзя вернуть все, как было, даже если сильно захотеть. Они оба изменились: Тор стал немного угрюмей, недоверчивей и осторожней, Локи — язвительней, отдаленней и злее. Но Тор по-прежнему прикасается к нему тогда, когда хочет, и это — то малое, что осталось с ними из их прошлого. - Тор, - слышится с другого конца корабля голос Огуна. - Второй корабль отстает. Нидавеллир уже близко, мы можем потерять друг друга в тумане. Что скажешь? - Свяжем корабли, - решает Тор после недолгих раздумий. - Огун, сбавь ход. Вольстагг, Сиф, готовьте канат. Фанд... Фандрал, пожалуй, пока просто посидит. - И вот это, мой друг, самое ужасное оскорбление из тех, что я слышал, - скорбно вздыхает тот. - Прости мне мою временную никчемность. - Ну почему же временную, - не упускает случая поддеть его Локи. - Я бы сказал, она вполне себе постоянная. - Локи, перестань, - останавливает его Тор. Он отцепляет от пояса свой молот и, раскручивая его в руке, направляется к корме. - Что ты задумал? - напрягая голос, чтобы брат его услышал, интересуется Локи ему в спину. - Привяжу канат к Мьёльниру и брошу на второй корабль. - Благоразумно ли это? Если будет буря, он может потащить нас за собой на дно. - С бурей мы старые знакомые, брат. Она не приходит ко мне не званной, - Тор поднимает руку с зажатым молотом над головой, его голос гремит в надвигающихся сумерках, подобно грому. - А ну, ребята, приготовьтесь! Бросок Мьёльнира! Ловите и перерубайте канат, мы свяжем корабли. Локи не завидует тому, кто будет ловить Мьёльнир, ох, не завидует.
Нидавеллир встречает их пустынным скалистым берегом и недовольными криками больших серых птиц, кружащихся над остроносыми кораблями асов и пару раз осмелившихся покуситься на пышную вольстаггову бороду, очевидно, думая, что там он припрятал остатки ужина. Пристать к берегу удается только после того, как более легкое второе судно проскальзывает в узкий проход между каменными глыбами, и несколько гвардейцев, добравшись до скал вплавь, закрепляют там толстые канаты. Судно подтягивают к суше, и рядом с ним, привязанный к нему все теми же канатами, встает и корабль Тора. Паруса спускают, и Сиф первой спрыгивает на берег. Следом за ней спускаются и остальные. - Неприветливое местечко, - хмуро басит Вольстагг, насторожено оглядываясь по сторонам. - Бывало и хуже, - бодро отзывается Тор. - Корабли надежно закреплены, мой принц, - у воина из отряда Тора широкое, скуластое лицо и массивные плечи. В личную гвардию наследника трона попадают только лучшие. - Какие будут приказания? Тор оглядывает берег, точнее, нагромождение скал, к которому они причалили. Наверх ведет одна-единственная узкая тропинка. Вольстагг при взгляде на нее страдальчески охает, но тут же пытается замаскировать это неловким кашлем. - Кому-то придется остаться, - намекает Локи. - Я побуду здесь, - опережает Тора Вольстагг. По такой тропинке на скалу ему все равно не взобраться, и он это понимает. Уж лучше вызваться самому. – Фандрал тебе пока тоже не подмога, поэтому мы останемся присматривать за кораблями. - Уверен, друг? – спрашивает Тор. Вольстагг кивает. Фандрал, которого он поддерживает, способен только на слабую улыбку. - Хорошо, тогда идем я, Сиф, Огун и Локи. Варди*, - поворачивается Тор к гвардейцу, - возьми еще двоих из отряда и догоняйте нас. Варди коротко кивает и уже разворачивается, чтобы исполнить приказ, но Локи ловит его за рукав. - Ты знаешь Скьёльда*, воин? - Да. - Скажи ему, что он и Рауд* отправляются вместе с нами. Остальные пусть остаются у кораблей. Воин неодобрительно хмурится и переводит вопросительный взгляд на Тора. - Мой принц? - Поторапливайся, Варди, передай, что велено, - нетерпеливо бросает Тор через плечо. Малейшее промедление вызывает у него недовольство. Мыслями он уже там, наверху; ему не терпится, наконец, начать восхождение. От постоянного тумана камни влажные, оступиться на них проще простого. Локи, сцепив зубы, осторожно взбирается по узкой неровной тропинке. Впереди маячит широкая спина Тора. Движения у него резкие, размашистые, не отмеченные печатью страха перед возможным падением. Асы говорят, это храбрость, Локи думает – безрассудство. Сосредоточенное дыхание Сиф позади на миг срывается, когда она оскальзывается на влажных камнях, а затем переходит в облегченный вздох – Огун вовремя успел схватить ее за руку. Следующие за ними воины отмечают свое восхождение нестройным сопением. Сверху оставшиеся у кораблей люди кажутся крохотными. А впереди – все те же скалы. Неудивительно, что терпение Тора кончается даже быстрей, чем Локи рассчитывал. Но прежде, чем он успевает его остановить, Тор взбирается на ближайший валун и, уперев руки в бока, бросает с вызовом в сторону очередной расщелины: - Ну и где же лучшие кузнецы и ювелиры всех девяти миров? Неужели испугались нашего визита? - Тор, - пытается образумить его Локи. - Вокруг одни лишь скалы, но они и то приветливей хозяев. - Тор, хватит. - Не тратьте зря силы, мой принц, - звучит рядом голос Рауда, одного из лучших воинов в гвардии Локи. - Некоторым не дано понимать даже очевидного. В следующий миг возле его горла оказывается острие бесшумно обнаженного меча. - Не смей говорить так о будущем царе Асгарда, - холодно предупреждает Рауда Варди. - У каждого свой царь, - цедит тот сквозь зубы. - Закрой рот, Рауд, - резко обрывает их спор Локи. - Я разберусь без тебя. Примите мои извинения, доблестный Варди, я прослежу, чтобы этого впредь не повторилось. Варди коротко кивает и убирает от горла Рауда свой меч. Тор же не обращает на их перебранку ни малейшего внимания. Он вглядывается в одинаковые, безликие скалы, но вновь не замечает искомого прямо у себя под носом. - Ты чересчур дерзок для гостя, сын Одина, - скрипит старый сморщенный карлик, усевшись у подножия валуна, на котором стоит Тор. - Приветствуем вас, мудрейший, - поспешно вступает в разговор Локи, чтобы не дать брату ни шанса окончательно все испортить. - Мы не хотели оскорбить вас неосторожным словом. Всему виной наше долгое путешествие сюда. Думаю, за чашей доброго меда разговоры будут куда приятней. - Складно говоришь, Злокозненный, - усмешка рассекает лицо карлика кривой трещиной. - Вот только вас сюда не звали, а значит, и медом поить не обязаны. Тор спрыгивает с валуна и подходит ближе. Цверг, впрочем, не выказывает ни тени беспокойства по этому поводу. - Могучий Тор, - скрипит он. Будто трутся друг о друга зажатые в кулаке камни. - Зачем ты пришел в наши земли? И зачем привел с собой Злокозненного? - Каждый мальчишка в Асгарде знает, что нет лучше мастеров по металлу, чем подгорный народ. Мы пришли, чтобы удостовериться в этом сами. - Что ж, юности свойственны сомнения. Но если желаешь посмотреть на наше мастерство, не стоит быть столь шумным. Камни не любят громких звуков, они их только сердят. Будто в подтверждение его слов скалы вокруг начинают глухо рокотать, с остроконечных вершин сыпется на головы путникам каменное крошево. Сиф и Огун укрываются своими капюшонами, на воинах — крепкие шлемы, и только Локи остается без защиты. Впрочем, ненадолго: уже через мгновение рядом с ним оказывается Рауд. Его зеленый плащ над головой младшего принца служит неплохим укрытием. Тор хмурится — видеть друзей мишенями для камнепада ему определенно не нравится. - Как твое имя, мудрейший? - Локи приходится напрягать голос, чтобы перекрыть грохот падающих камней. - Зачем оно тебе, Злокозненный? - карлик упрямо сжимает губы. В его мелких, глубоко посаженных глазках нет ничего, кроме подозрений и ощетинившейся настороженности. Против воли Локи начинает злиться. - Хочу знать, кому достанется честь вернуть своему народу давно утерянное сокровище. Впервые за время их беседы карлик, кажется, проявляет искренний интерес к словам чужаков. Камни перестают падать на их головы, и это можно считать хорошим знаком. - Сокровище? Волшебное, чарующее слово, не правда ли? Подходи ближе, глупый цверг, протяни руку, прикоснись, ощути забытую магию и пади ниц перед тем, кто принес ее в твои земли. Локи достает из походной сумы обернутую в несколько слоев ткани книгу. С каждым спадающим покровом глаза склочного карлика горят все ярче, а крючковатые, серые, как камни, пальцы сами тянутся к сокровищу. - «Как выковать бурю», - шепчет он, не в силах совладать с охватившим его благоговением. - Имя, карлик, - требует Локи. Жестче и злее, чем раньше. Теперь он может себе это позволить. - Двалин, - послушно бормочет тот. - Отведи нас к своему королю, Двалин, и я скажу ему, что ты был первым, кто встретил нас здесь, как подобает встречать долгожданных гостей. Уверен, он наградит тебя за то, что ты позаботился о тех, кто пришел вернуть вам утерянные знания. - Украденные! - взвивается карлик. - Асы украли их сотню лет назад! Как смеешь ты указывать мне... - Глупо, Двалин. Очень глупо с твоей стороны, - Локи заворачивает книгу в ткань, делая вид, что собирается убрать ее в суму. На цверга это оказывает поистине магическое действие. - Нет, стой! Я отведу вас к мудрому Эгвальду, только не убирай книгу! Могу я... могу я прикоснуться к ней? У цверга дрожат руки. Жадность — порок всех девяти миров. Локи нравится смотреть, как его план медленно, но верно воплощается в жизнь. - Только с одобрения мудрого Эгвальда, Двалин. А теперь показывай дорогу.
Название: Выковать бурю Автор:Eishi Пейринг: Тор/Локи Рейтинг: пока PG-13 (в будущем R) Жанр: adventure, action, romance, drama Размер: макси Статус: в процессе Дисклаймер: все не мое, я только играюсь. Саммари: это только так кажется, будто боги живут, не зная проблем. Все же они слишком похожи на людей, они дышат и сражаются, побеждают и проигрывают, падают на самое дно и возносятся к небесам. Это история Тора и Локи, но не только. История длиной не в одно столетие. Многое может случиться за столь долгий срок. Предупреждение: AU по отношению к фильму, и вообще мой девиз "перемешать, но не взбалтывать": факты взяты, как из Марвеловского канона, так и из мифологии.
Глава 1Глава 1 - Мне кажется, нам все-таки не стоило уходить так далеко, - с сомнением в голосе говорит Роскве. Затея с побегом в горы уже перестала ее забавлять, она устала и разорвала платье, зацепившись подолом за торчащий из земли корень, но Тьялфе упорно вел ее за собой. Он упрям, это правда, мать не раз говорила, что когда-нибудь упрямство его погубит, но если обычно Роскве не обращала внимания на ее слова, сейчас они прозвучали в ее голове слишком отчетливо. - Давай вернемся, Тьялфе. Уверена, отец наговорил все это сгоряча, но мы пойдем к нему еще раз, и родители дадут нам свое благословение. Тьялфе, ну пожалуйста, я прошу! Он останавливается, наконец, вняв ее словам, и Роскве облегченно переводит дыхание. Здесь, в глуши, вдалеке от высоких стен золотого города, ее пугает каждый шорох. Кроны высоких дубов смыкаются над головами, сплетают ветви, льнут друг к другу листьями, ловя свет где-то там, в вышине. У корней царит полумрак. Густой папоротник колет ладони, под ногами мягко стелется мох, и не видно ни единой тропы. Они забрались слишком далеко. - Мне страшно, - шепчет Роскве. - Ну что ты, милая, здесь нечего бояться, - неуверенно утешает ее Тьялфе. Он выглядит озадаченным и потерянным, и Роскве с ужасом понимает — он тоже не знает, как найти обратную дорогу. - Слова твоего отца помешали мне мыслить разумно, но теперь я вижу, что сглупил. Мы вернемся и попробуем еще раз. Он улыбается ей и гладит по волосам, но Роскве чувствует, как дрожит его руки. - Мы вернемся, - повторяет она лишь для того, чтобы заставить себя поверить. Тьялфе кивает и тянет ее за собой, пытаясь отыскать обратный путь в примятых стеблях папоротника, но успевает сделать лишь пару шагов. Огромная уродливая тень падает на него сверху с оглушающим ревом, подминает под собой, не оставляя ни шанса на спасение. Шипастый хвост бьет Роскве в ноги и откидывает ее в сторону. Криков Тьялфе она не слышит — только хруст и треск, будто рвется что-то живое, еще дышащее, стонущее, а затем все тонет в новом реве чудовища. Черная, оскаленная пасть поворачивается к Роскве, и она видит, как темный язык приподнимается, проталкивая в глотку руку, которая всего мгновение назад гладила ее по волосам. Они уже не вернутся. Никогда.
- Отлично, Фандрал, ты был близок! - громыхает Вольстагг, на секунду отвлекшись от посыпанной пряностями кабаньей ноги. - Но недостаточно, - продолжает за него Сиф. - Как обычно, впрочем. - Эй, эй! - отзывается Фандрал, ловко уворачиваясь от меча Тора и подныривая под его локтем, чтобы оказаться сзади и атаковать со спины. - Побольше веры, мои друзья, мой час еще не пробил. Но Тор уходит с линии удара в последний момент, и Фандрал, споткнувшись о его ступню, летит носом в мраморные плиты пола, однако успевает вовремя закрыть лицо руками и, перекатившись на бок, снова вскакивает на ноги. - Осторожней, дружище, девушки не оценят мой расквашенный нос, а ведь у нас сегодня пир. - Ты лучше защищайся, а не трепись, - подзадоривает его Тор и делает резкий выпад вперед. Локи смотрит на то, как эти двое кружат друг вокруг друга уже с полчаса, и не устает поражаться тому, как им до сих пор не надоело. С начала поединка расклад менялся уже дважды: сначала Тор теснил противника, не давая ему продыха ни на миг, так что Фандрал почти сразу же отказался от идеи фехтовать вполсилы, чтобы не вспотеть перед вечерним пиром. Он быстро разглядел прорехи в защите Тора и, окрыленный новым знанием, предпринял ответное наступление. Настала очередь Тора взмокнуть. Фандрал, конечно, горазд бахвалиться, но надо отдать ему должное, мечник из него — что надо. Тору наука фехтования дается трудней, танцевать с мечом он не умеет, но удар у него страшный — тяжелый, сокрушительный. Попасть под такой вряд ли кто захочет. Фандрал — не исключение. Спасает его только исключительная прыть. - Думаю, пора объявить ничью, мой друг, иначе, боюсь, из еды нам уже ничего не достанется, - пыхтит Фандрал, пытаясь отдышаться. - Вольстагг явно намерен съесть все еще до пира. - Я и за вас стараюсь, так что не отвлекайтесь, - добродушно заверяет их тот. Тор возвращает свой меч в ножны и вытирает со лба пот. - Не откажусь от хорошей порции жаркого. Ты вертляв, как лосось, Фандрал, но когда тебе, наконец, надоест уворачиваться, мой меч тебя достанет. Фандрал самодовольно усмехается, заверяя, что этого никогда не случится, и они с Тором возвращаются к столу. - Не хочешь тоже поучаствовать, брат? - весело спрашивает Тор, бесцеремонно падая на скамью рядом с Локи. - В чем именно? В поединке железных желудков? Я подскажу тебе победителя, - язвительно улыбается Локи, наклоняясь к уху брата, чтобы поделиться секретом. Тор смеется и опускает горячую ладонь на шею брата быстрей, чем тот успевает отстраниться. - Ты всегда знаешь, кто победит, верно? Локи ловит на себе острый, как клинок, взгляд Сиф. Вольстагг и Фандрал заняты дележом остатков жареного кабана, им не до тонкостей и полунамеков, но дева-воительница далеко не так проста, как кажется. Тор не стыдится таких прикосновений: он не видит в них ничего предосудительного, зато видит Сиф, и Локи не может отказать себе в удовольствии позлить ее немного. - По большей части, - отвечает он брату, намеренно не отводя взгляда. Сиф сжимает губы в тонкую линию и ничего не говорит. - Тогда скажи мне, - продолжает допытываться Тор, - кому достанется эта отличнейшая жареная кабанья нога? Вольстагг и Фандрал перестают препираться и выжидающе таращатся на Локи, которому внезапно выпала роль судьи в их споре. - Она достанется тебе, Тор. - Это почему же? - хором негодуют Вольстагг и Фандрал. - Потому что так мой брат прекратит вашу глупую ссору из-за еды, - вздыхает Локи. - Деретесь, как дети малые. Вольстагг набирает полную грудь воздуха, явно намереваясь высказать несогласие с таким решением, но получает от Фандрала тычок под ребра и сдувается, как опустевший бурдюк, разражаясь громоподобным хохотом. - Ну что ж, так тому и быть! Он толкает к Тору блюдо с предметом их спора, и тот подтягивает его к себе. - Один Всеотец желает видеть своих сыновей, - гремят от дверей стражники. - Немедленно. - Я надеюсь, это не для того, чтобы сообщить об отмене сегодняшнего пира, правда? - сразу беспокоится Фандрал. - Я обещал свое общество паре девушек на вечер. - Неужели только паре? - закатывает глаза Сиф. - Если хочешь, могу поделиться подробностями. Тор, подожди нас!
Едва они оказываются на месте, Локи начинает лихорадить. Лес, обычно светлый и свежий, душит не хуже петли на шее, деревья обступают со всех сторон, сжимаясь кольцом. Локи расстегивает высокий ворот, надеясь, что так будет легче дышать. Не помогает. - Значит, детей нашли где-то здесь, - бормочет Фандрал себе под нос, раздвигая носком сапога заросли папоротника и вглядываясь под листья. - И здесь, - мрачно констатирует Огун. - Мох красный от крови. - И еще здесь... часть, - добавляет Вольстагг в паре десятков шагов от него. - Тут... в общем, просто поверьте. Локи верит. Остальные тоже. Обычная, казалось бы, семейная ссора. С кем не бывает. Не одобрили выбор дочери, ну что ж. Вот только дочь оказалась упряма ничуть не меньше, чем ее избранник. Решили доказать, что уже взрослые, и сбежали. Локи кривится, вспоминая рассказ асов у трона Одина. Тогда все казалось ему не более, чем надуманной трагедией. На деле же вышло куда неприятней. Тела пропавших нашли не сразу: далеко детки в лес забрались, не место здесь для прогулок, хотя кто же знал. Такого раньше в Асгарде не видели. Неудивительно, что испуганные асы пали пред троном Одина, прося его о помощи. - Зря мы пришли сюда к закату, - Локи неодобрительно качает головой. - Лес слишком густой, уже через час ничего не будет видно дальше пары шагов. Тор стоит у подножия толстенного, в три обхвата дуба. Он хмур и сосредоточен, руки скрещены на груди, и Локи совсем не нравится его взгляд. - Нам нельзя терять время, - тяжело роняет он. - Тот, кто это сделал, может сбежать. - Я согласна с Тором, - вступает Сиф. Локи не помнит момента, когда бы это было не так. - Локи, - слова Тора, как жидкая сталь, они падают тягучими, неподъемными каплями. - Ты чувствуешь что-нибудь? - Магию? Да, и здесь ее больше, чем где-либо в Асгарде. - Но я не знаю никого из асов, кто бы владел магией, кроме тебя. - Я тоже. - Слушайте, я ничего не понимаю, - вмешивается Фандрал. - Локи был с нами все эти дни, но тогда... Локи чувствует, как в груди у него каменеет. - А не подскажешь ли, Фандрал, когда я успел стать подозреваемым? Фандрал тут же прикусывает язык. - Я... нет, я не о том, но Тор прав, в Асгарде никто, кроме тебя, не умеет пользоваться магией. Асам она ни к чему. Ума не приложу, кому могло понадобиться использовать ее здесь, да еще и... так. Продолжать под тяжелым взглядом Тора он не решается. Локи сглатывает едкое замечание о недалекости Фандрала и опускается на колени, прикладывая руку к багряному мху. Ладонь тут же пронзают невидимые иглы, перед глазами мутнеет, и Локи валится на бок, на руки вмиг оказавшегося рядом брата. - Локи? Ты в порядке? Отвечай! - Это... - Локи хватается за виски, проводит ладонью по глазам, снимая морок. - Это сделало не разумное существо. Чуждая магия эхом отзывается в пальцах, рождая дрожь и отвращение. Совсем непохоже на то, что Локи обычно чувствует, используя свои заклинания. Слишком яростная, неконтролируемая сила. - Зверь? - в голосе Сиф тревога. - Но разве животные умеют пользоваться магией? - Возможно, если бы ты хоть иногда предпочитал обществу женщин вечера над книгами, Фандрал, то не задавал бы таких идиотских вопросов, - едко замечает Локи, поднимаясь на ноги. - Я в порядке, Тор, отпусти меня. Кажется, дышать становится все трудней. Кровь бешено стучит в висках, в глазах плавают цветные круги. Дикая магия. Откуда ее столько у зверя? Вопросы теснятся в голове, напирают друг на друга, мешая связно мыслить. Но одно Локи знает точно. - Оно вернется. Двоих недостаточно, чтобы утолить его голод. Нам нужно быть насто... В следующую секунду с неба падает тьма. Время будто густеет: Локи видит, как округляются глаза Сиф, как медленно, непередаваемо медленно тянется к булаве Огун, как Фандрал открывает рот, на ощупь ища на поясе эфес... И клинок Тора — сияющий даже во тьме, искрящийся разрядами молний, смертоносный — вспарывает воздух над головой Локи. Чернота воет, рассыпаясь обсидиановыми осколками. Волна чуждой магии бьет Локи в спину, он падает на землю, прямо в сплетение вылезших из-под мха корней. Переворачивается, чтобы увидеть... и не поверить своим глазам. Линорма* — отвратительное создание с телом и головой змеи и лапами льва — расправляет над ним изорванные кожистые крылья. Поперек груди у нее рубленая рана — меч Тора не знает промаха — но ее края уже срастаются, пряча в черной плоти радужное, пульсирующее магией сердце. Локи не может оторвать от него взгляда, совсем забыв, что еще миг, и он будет раздавлен когтистыми лапами. Когда рука брата хватает его за ворот и оттаскивает в сторону, Локи понимает, что желание завладеть этим чудом сильнее страха быть разорванным в клочья. - Сердце, - шипит он в ухо Тору, сжимая пальцами его плечи. - Его сила в сердце. Вырежи его, и тварь сдохнет. Тор не переспрашивает дважды, на это у него нет ни времени, ни желания: Вольстагг уже бьет линорму в бок, рядом с ним Огун. Фандрал и Сиф заходят с другой стороны. - Не дайте ей опуститься на лапы, - кричит Локи, на его ладони уже пляшет клубок светящихся нитей. Они бросаются к линорме с яростью стаи голодных волков, вцепляются в змеиную морду, стягивают, не давая раскрыть пасть и брызнуть ядом. Фандрал и Сиф слитным ударом отсекают твари хвост, заставляя ее отвлечься и подпустить к себе Тора. - Вырви сердце, вырви его! В голосе Локи слишком много жадности, в нем звенит черная, ядовитая злость, но все тонет в яростном реве чудовища, когда Тор хватает руками края срастающейся раны на груди линормы и тянет их в стороны. Тварь воет, брызжа ядовитой слюной, бьется, пытаясь сбросить удерживающих ее крылья воинов. Локи крепче стягивает светящиеся путы — нельзя позволить яду помешать брату. Слишком ценно то, что он жаждет заполучить, и только Тору под силу достать для него это чудо. Кажется, что лес кричит вместе с линормой. Будто это у него вырывают сердце, будто в нем — его жизнь. Один безумный, беспощадный рывок, и чудовище падает к ногам победителя бездыханным. В руках у Тора комок переливающейся радугой плоти, искры сыпятся с его пальцев, искры вперемешку с каплями черной крови. Он смотрит на них, дыша глубоко и шумно, как накатывающие на берег волны. Средоточие чуждой магии, осколок силы, от которой у Локи дрожь по всему телу. - Сердце линормы, - пораженно шепчет Сиф. - Никогда бы не подумала... - И не думай, - выдыхает Локи нервно, нетерпеливо. Он уже возле брата, тянет руки к магическому трофею. - Не думай, - повторяет он ему уже мягче, накрывает пальцы Тора своими, чувствуя, как жгутся радужные искры. - Я позабочусь об этом, верь мне. Тор только кивает в ответ. Он верит. Его руки в крови — черной, как сама ночь, Тор ждет, что Локи поднимет на него взгляд. Он в грязи и дрожит, его младший брат, он рассек себе висок, когда упал на землю, и это заботит Тора гораздо больше, чем ноющее после чудовищного рывка плечо или собственная усталость. Но Локи не смотрит на него, Локи видит только сердце в его руках — еще живое, горячее, проклятое, и Тор инстинктивно сильнее сжимает пальцы. Комок радужной плоти плюется сгустком искр и дергается на его ладони, будто от боли. - Осторожней, Тор! - раздраженно шипит Локи. Он уже плетет тончайшую сеть защитного заклинания, его руки двигаются быстро и четко, как у матери, когда она сидит со своей пряжей. Сердце линормы накрывает мягкий матовый купол, становящийся сферой, которую Локи бережно берет из рук брата и прижимает к груди, будто там его собственное сердце. Ноющая боль в плече становится резче. Тор недовольно кривится и тянется к нему, чтобы узнать причину, но Локи перехватывает его запястье в последний момент. - Не трогай. - Это еще почему? - хмурится Тор. - Слюна линормы попала на твои доспехи, - лицо Локи кривится в болезненной гримасе, когда он осматривает плечо брата. - Проклятье. Она их разъедает. Тор пытается выдавить из себя самоуверенное хмыканье, но получается лишь хриплый выдох. - Чушь. Это доспехи цвергов, им нет равных ни в одном из девяти миров. - Сейчас не время препираться, Тор. Фандрал, Вольстагг, не стойте, как вкопанные, вырвите мне два клыка линормы, пока ее тело еще не рассыпалось в прах. Да быстрей же, идиоты, иначе я ничего не смогу сделать! Фандрал собирается возразить на оскорбление, но когда останки чудовища начинают шипеть, расползаясь на лоскуты истлевающей плоти прямо на его глазах, решает оставить выяснений отношений на потом. - Вольстагг, помоги. Вдвоем они разжимают челюсти линормы и, воткнув меч ей в язык так, чтобы рукоять упиралась в нёбо и не давала пасти сомкнуться, принимаются расшатывать два передних клыка. В нос тут же ударяет тошнотворный запах тлена. Фандрал кривится, но не отступается. У Вольстагга дело идет лучше — он сильнее, и нажим у него мощнее, так что он первым выдирает клык и швыряет его на мох. - Да что ж такое-то, - пыхтит Фандрал, пытаясь надавить на зуб то с внешней, то с внутренней стороны. - Меч, - вдруг ошарашенно басит Вольстагг. - А что с ним? - бросает через плечо Фандрал и тут же получает ответ. Лезвие воткнутого в язык линормы клинка стремительно ржавеет. Еще немного, и оно превратится в пыль. Фандрал срывается на визг. - Да помоги же мне, Вольстагг! Локи, что это за дрянь?! Тор бросается к друзьям, чтобы помочь, но падает на колени, хватаясь за плечо, едва сделав шаг. - Я сказал не трогать, Тор, - Локи вновь хватает брата за запястье. - Хочешь остаться без руки? Слюна линормы ядовита. Сиф, да приведи уже лошадей! Огун, твоя булава будет сейчас как нельзя кстати, от меча Фандрала уже мало, что осталось. - Это все из-за тебя, - обвиняюще хрипит Фандрал. От напряжения у него на висках вздулись вены, по лицу катится пот. Локи его не слушает. Он осторожно опускает сферу с сердцем на траву, его пальцы - над брешью в доспехах брата. Нужно выиграть время, замедлить процесс, пока они не вернутся во дворец, и Локи делает единственное, что может помочь. - Немного льда, брат, - почти извиняюще, с покрытой инеем иронией шепчет он, склоняясь к Тору. - Это спасет тебе руку. У Тора расширяются глаза. - Но отец запретил тебе… - Я знаю, - Локи не смотрит на него. – Знаю. Его пальцы холодны, как пустоши Ётунхейма, но их прикосновения приносят облегчение, и Тор сцепляет зубы, опуская голову. При помощи Вольстагга Фандрал наконец выдергивает последний клык, ругаясь так, что даже у Сиф покраснели бы уши, но Сиф до сих пор нет, и ему нет нужды сдерживаться. - Я надеюсь, это того стоило, - вымученно стонет он, с непередаваемым страданием в глазах глядя на то, как его меч рассыпается ржавой пылью. Огун выдергивает свою булаву, и пасть линормы с клацаньем захлопывается. - Стоило, - сдержанно цедит сквозь зубы Локи. – Из клыков я смогу сделать противоядие. Фандрал продолжает приглушенно ругаться, стаскивая с рук расползающиеся от едкой слюны кожаные перчатки. Вольстагг следует его примеру. Сиф появляется через минуту, и Фандрал вынужден, наконец, заткнуться. Тор выглядит неважно. Он бледен и молчалив, и до остальных, наконец, доходит, что Локи не зря их торопит. На лице Сиф растерянность, троица воинов выглядит не лучше. Они нечасто видят Тора - неудержимого, яростного, непобедимого Тора – раненым, и сейчас они ничем не лучше испуганных детей. Локи хочется ударить их – каждого, включая Сиф, чтобы встряхнуть, заставить очнуться и зашевелиться, но вместо этого он продолжает держать ладонь на плече брата, подпитывая заклинание. Сиф, наконец, берет себя в руки, подводит к Тору коня, наклоняется, чтобы помочь ему встать, и это даже не трогательно, а глупо: у нее попросту не хватит сил. На помощь приходят Вольстагг и Огун. - А с этим что? – Фандрал опасливо косится на валяющиеся на земле клыки линормы. Локи удерживает себя от того, чтобы не пожелать ему затолкать их себе в глотку. Вместо этого он отрывает кусок ткани от своего плаща и, быстро завернув в него клыки, сует их себе за пояс. Сфера с сердцем линормы отправляется в седельную сумку. - Со мной все… в порядке, - через силу улыбается Тор. – Эй, к чему вся эта суматоха? - Строить из себя героя будешь потом, - обрывает его Локи. Взлетает в седло, дергает за поводья. - Возвращаемся.
У ворот города их встречают вороны Одина. Хугин – или это Мунин? – пикирует вниз, тревожно каркая, делает круг вокруг Тора, а затем резко взмывает в темное небо. Во дворце он будет, конечно же, раньше них. Теперь Один все знает. И если Хугин – или все же Мунин? – заметил ледяной панцирь на ране Тора, Локи предстоит нелегкий разговор со Всеотцом. Фандрал и Вольстагг скачут по бокам, зорко следя за состоянием раненого, Сиф впереди – распугивает всех, кто осмелится преградить им дорогу, Огун – прямо за Локи. Тор, первую половину пути пытавшийся перевести все в шутку, молча терпит конвой, чего в обычное время ни за что бы не позволил. Скверный признак. Возможно, что им как-нибудь удастся проскочить мимо Одина, как бы самонадеянно это ни звучало. По крайней мере, Локи на это надеется. Отвести глаза за всех шестерых он не сможет – пульсация чужеродной магии, заключенной в сердце линормы, сбивает с толку и мешает концентрации. - Ваше Величество! - сорвано выдыхает Сиф, едва они покидают седла. Один встречает их сам, без охраны: взгляд у него тяжелый, седые брови сдвинуты к переносице. Он без доспехов, но менее грозным от этого не кажется. В свете факелов его золотое одеяние отливает багрянцем. Локи мысленно обещает себе при случае выдергать перья и у Хугина, и у Мунина. Хоть бы раз не каркали под руку, пернатые поганцы. - Отец, - Тор пытается казаться беспечным, и на пару секунд ему это удается, даже несмотря на то, что стоит он, оперевшись на плечо Огуна. - Мы нашли убийцу. Все кончено, я с ним расправился. Здоровенная была зверюга, никогда таких не видел! - Ты ранен, сын мой. - Кто, я? Да нет, всего-то царапина. - Лекаря сюда, - голос Одина эхом разносится по двору, и Локи уже слышит, как мчатся на зов своего господина десятки слуг. Беспомощные, угодливые глупцы. От них сейчас не будет никакого прока. - От лекаря сейчас проку не будет, - вмешивается Локи. - Я сам помогу брату, отец. Мое заклинание не сможет долго сдерживать яд, нам нужно торопиться. При упоминании магии лицо Одина мрачнеет. Нет, нет, умоляет Локи мысленно, только не сейчас, не здесь, но Один глух к его мольбам. Он делает шаг вперед и рывком сбрасывает с плеча Тора край плаща, которым тот прикрывает рану. - Лед, - его слова ничуть не теплее. - Лед Ётунхейма. Он страшен в гневе, повелитель Асгарда. Он — воин и привык к беспрекословному подчинению; его воля — нерушимый закон. - Локи! - Ваше Величество, - пытается вступиться Вольстагг, но голос Одина без труда перекрывает его неуверенную попытку выгородить друзей. - Как посмел ты нарушить закон Одина, Локи? Я запретил тебе... - Может, лучше было оставить его без руки?! - срывается Локи. Злость хлещет через край, ее так много, что он даже готов перечить тому, при упоминании чьего имени дрожат все девять миров. - Пусть калека, но по закону! Так мне стоило поступить отец, скажи? Так?! Один не отвечает. Сжимает в руке свое копье до белеющих костяшек пальцев, смотрит на Локи неотрывно, тяжелым, пригибающим взглядом, но Локи упрям не меньше него, и это поединок на равных. - Мой царь, прошу, выслушайте, - Сиф вмешивается неожиданно, ее голос заставляет Одина оторвать взгляд от Локи и перевести на нее. Она преклоняет колено, и Фанрал с Вольстаггом следуют ее примеру. Огун, поддерживающий Тора, может только склонить голову. - Мы ваши верные подданные и чтим закон, но если потребуется преступить его ради Тора, клянусь, я сделаю это, даже если это будет последним поступком в моей жизни. Уверена, мои друзья поступят так же. Мы любим вашего сына так, как не любили никого. Мы все, и Локи тоже. Позвольте нам заботиться о нем и дальше, мой царь. Один медлит с ответом, но видно, что слова Сиф его тронули. - Хорошо, идите, - наконец, сдержанно кивает он. - Локи... - Тот оборачивается на имя, их взгляды снова встречаются. Злость все еще клокочет внутри — ее раздразнили, но не спустили с цепи. - Помоги брату. Локи кивает — им больше нечего друг другу сказать. - Ведите его в мои покои. - Мы с Фандралом останемся, чтобы рассказать царю о том, что случилось в лесу, - догоняет его голос Сиф. - Как знаешь, - отмахивается Локи. Отчего-то ему кажется, что сумка с сердцем линормы, которую он не выпускает из рук с тех пор, как они въехали в город, стала тяжелее, но, возможно, это не более, чем игра воображения. Сейчас его мысли заняты совсем другим. - Горячую воду мне и чистое тряпье, быстро, - отдает распоряжения Локи, хватая за шиворот первого подвернувшегося под руку слугу. Дворец похож на разворошенный улей — весть о возвращении сыновей Одина облетела Асгард в одно мгновение. - Брось, Локи, все не так уж и серьез... - Тор с трудом переставляет ноги, но сдаваться не собирается. - Отдохну немного, и все пройдет. Огун, Вольстагг, ну скажите ему. - Куда? - вместо ответа спрашивает Огун, но не у Тора, а у Локи. - На кровать. И снимайте с него броню. - Эй, ну вот это-то я уже сам смогу! - довольно активно для отравленного протестует Тор. Вольстагг и Огун не тратят время на увещевания, они просто вытряхивают Тора из доспехов, причем так быстро и слажено, что тот не успевает даже толком возмутиться. В следующую секунду оба вылетает в коридор, причем в прямом смысле: здоровой рукой Тор еще может замахнуться как следует. - Спасибо, братец. Не пришлось марать руки, - Локи щелкает пальцами, и тяжелые створки смыкаются, оставляя охающих Огуна с Вольстаггом по ту сторону двери. Тор отвечает Локи болезненной гримасой. - Мне просто надо... отдохнуть, - он все еще пытается настоять на своем, но с каждым словом энтузиазма в его голосе все меньше, а усталости — все больше. Чан с горячей водой исходит влажным паром у изголовья кровати — слуги исполнили приказ своего господина даже раньше, чем Локи и остальные добрались до покоев. - Локи, мне кажется, я не могу пошевелить рукой. Это из-за твоего заклинания? - Хотелось бы верить. - Значит, нет? - Значит, я не знаю. Помолчи, Тор, будь так добр, мне нужно сосредоточиться. Тор послушно замолкает. Когда Локи такой, с ним лучше не спорить. Он подходит к противоположной от двери стене и кладет на нее ладонь. Тор слышит тихое бормотание, но слов различить не может, а скорей всего попросту их не знает. Заклинания Локи всегда кажутся ему чудными — странный язык, странные движения, в ответ на которые происходит то, что порой кажется невозможным даже для богов. Непонятное всегда пугает — его трудно подчинить и еще трудней контролировать. Наверное, поэтому Один запретил Локи пользоваться в Асгарде магией етунов. Закрыл глаза на все, кроме этого. В ответ на прикосновения брата стена начинает шевелиться. Массивные, обтесанные камни ворочаются, как разбуженные в спячку медведи, вылезают из своих берлог с глухим, раскатистым рыком и отползают в сторону, пропуская Локи внутрь, в место, которого не должно здесь быть. Тор чувствует, как его нижняя челюсть медленно едет вниз, но в следующую секунду Локи уже возвращается, в руках у него охапка каких-то трав и несколько емкостей, в которых то ли курится пойманный туман, то ли мечется нерожденная буря. По очереди он открывает их все, и в чан с горячей водой льются неизвестные ингридиенты. Пар сначала становится молочно-белым, затем меняет цвет на золотисто-зеленый, а потом вновь возвращет прозрачность. По комнате разливается незнакомый, но странно будоражащий аромат. Локи опускает в настой пару полос ткани и, пока они намокают, возвращается к брату. - Нужно снять рубашку, помоги мне. Тор кивает и, стараясь не кривиться, поднимает вверх здоровую руку, чтобы Локи легче было стянуть с него одежду. Когда ладонь брата вновь ложится на его кожу, он испытывает чувство забытого облегчения, и дело тут даже не в магии. Пальцы Локи холодны, и сейчас Тор жаждет этой прохлады, как не жаждал уже давно. Он смотрит на лицо брата — на сведенные к переносице брови, на внезапно ставшие такими заметными морщинки на лбу, на плотно, неодобрительно сжатые губы, которые Локи облизывает, видимо, раздумывая, насколько глубоко проник яд. Возможно, это все от того неясного, щекочущего аромата, что поднимается от смешанной со снадобьями воды, но Тору сейчас странно безразлично собственное ранение. Локи рассматривает ожог, а Тор рассматривает его самого, и почему-то это кажется правильным. Когда Локи вновь шепчет слова заклинания, в плече начинает ощутимо жечь. - Я убрал лед. Будет больно. - Мог бы сказать это чуть раньше. - Неужели могучий Тор не справится с такой мелочью? - в голосе Локи снова насмешка, старая, знакомая с детства, и Тор хмыкает в ответ, как обычно. Парировать он так и не научился. Локи отступает, чтобы вернуться уже с куском влажной, сложенной в несколько раз ткани. От его мокрых рук идет пар, и когда он начинает осторожно обрабатывать кожу вокруг ожога, Тору становится легче. Локи стоит к нему почти вплотную, его правая нога между разведенных колен брата, и Тор не успевает остановить себя, когда поднимает левую руку и кладет ее на бедро брата. - Тор? - А? - Того будто выталкивает на поверхность из глубины. - Прости, я... Мне показалось, что я падаю назад. Схватился за первое, что было под рукой. Неумелая ложь, но Локи предпочитает этого не заметить. - Голова может немного кружиться. Пары этого настоя вгоняют в подобие наркотического сна, правда, я не думал, что они подействует так быстро. - Да? Ну наверное, - невнятно бубнит Тор себе под нос. Убирает руку с бедра брата и сжимает собственное колено. Он не знает, что на него нашло, и благодарен Локи за то, что тот не спрашивает. - Мне нужно время, чтобы приготовить противоядие, - произносит Локи, все так же оглаживая края ожога теплой, влажной тканью. Тору видится в этих движениях неясная ласка, и он тратит уйму сил, чтобы выдворить из головы подобные мысли. - Придется подождать. Предложить тебе книгу, или ты сочтешь это за издевку? - Когда-нибудь ты нарвешься, - беззлобно сообщает ему Тор. - Непременно, - неожиданно покладисто соглашается Локи. - Так все-таки... книгу? - Хочу посмотреть, как ты будешь это делать. Локи вздергивает бровь, слегка хмурится, прокручивая в голове варианты, которыми можно заменить очевидное «что — это?», но спросить ничего не успевает. - Противоядие, - добавляет Тор. - Ну конечно. Тем не менее ответ — нет. Потому что встать сам ты не сможешь, а от удовольствия тащить тебя на себе я, пожалуй, благоразумно воздержусь. - Но я ведь... - Нет, Тор. Нет, - Локи непреклонен. Яд линормы — один из сильнейших во всех девяти мирах, и по большому счету Тору несказанно повезло отделаться всего лишь обожженным плечом. Другой на его месте скорей всего уже отбыл бы в Вальхаллу, но это не значит, что у выносливости Тора нет пределов. Он мог остаться без руки, действительно мог и в общем-то может до сих пор, хотя Локи, конечно, не позволит этому случиться. Он выиграл для брата немного времени, и теперь главное — не потратить его впустую. - Можешь даже не пытаться. Каждый из нас сейчас будет делать то, что должен, и твоя обязанность — ждать. Тор гневно сопит. Он не привык получать отказы и потому недоволен, что из-за слабости не может поступить, как обычно: то есть наплевать на все и сделать так, как хочет. Локи сдержанно вздыхает, раздумывает пару секунд, а затем примиряюще гладит брата по шее, пониже затылка. Тор не умеет злиться — злости не за что зацепиться на его идеально отполированной, нерушимой самоуверенности — поэтому он кивает и улыбается, соглашаясь на чужие условия. Для Локи это каждый раз как маленький надрез на сердце. Порой кажется, что брат простит ему даже конец света, но Локи гонит прочь от себя эти мысли. Тор больше ни о чем его не спрашивает: грузно валится на кровать, кривится, поддерживая безвольную руку, переворачивается на спину. Голова и в самом деле кружится, так что он уже не смотрит, только слышит, как шуршит одежда Локи, когда тот отступает, чтобы вернуть ненужную больше ткань в чан с водой, а затем подбирает что-то с пола — наверное, свою седельную сумку. - Отдохни пока, брат. Я скоро вернусь. Тор машет в ответ здоровой рукой, но проваливается в сон даже раньше, чем та падает на кровать. Ему снятся битвы и пиры, и Локи всегда сидит рядом с ним — такой близкий, скучающий, язвительный. К нему хочется прикоснуться, не так, как обычно, но Тор робеет, и Локи ускользает, покидая шумое празднество и оставляя брата наедине с такой несвойственной ему нерешительностью. На плечо Тора ложится чья-то рука, и он оборачивается, просыпаясь. В глаза будто песка насыпали и неудержимо тянет закрыть их вновь, но Тор разлепляет веки, потому что узнает прикосновение. Локи снова рядом, в руках у него чаша с какой-то густой, воняющей, как нечищеные конюшни, дрянью, и он терпеливо накладывает ее слой за слоем на место ожога. Ощущения такие, будто теперь на плечо не просто попала ядовитая слюна, а сама линорма впилась в него всеми клыками. - В пекло к огненным великанам такое лечение, - хрипит Тор. - Локи, хватит уже. - Прояви терпение, тебе давно пора ему научиться. И потом, кто сказал, что это будет приятно? Ты не в Валгалле, а я тебе не дева, чтобы ублажать до утра. - И это, кстати, очень жаль. Ай! За что? - За дурной язык, - без тени сожаления в голосе уведомляет его Локи. - Не будь ребенком, я уже почти закончил. Тор сцепляет зубы и закрывает глаза, убеждая себя думать о чем-нибудь, что могло бы его отвлечь. Можно о тех же девах. Тор пытается представить себе кого-нибудь подходящего, и это почти сразу ему удается. У девы гибкий стан, призывно округлые бедра и манящая, волнующая грудь, едва прикрытая темно-зеленым, расшитым золотом платьем. Тор не видит ее лица — она смеется, пряча его за темными, как смоль, волосами, и этот смех кажется до боли знакомым. Негромкий, саркастичный. Совсем, как... - Видел бы ты свое лицо, - едко комментирует Локи. - Еще немного, и пустишь слюну. Видимо, надо добавить еще лекарства. - Нет! - тут же вскидывается Тор, распахивая глаза. - Локи, ну в самом деле, ты смерти моей хочешь? Локи усмехается, слегка, самыми уголками губ, смотрит на брата долгим, внимательным взглядом, от которого Тору кажется, будто он опять сделал что-то не то, а затем легко пожимает плечами. - Пока вроде бы нет. Можешь не волноваться, я закончил. Завтра ты уже сможешь шевелить рукой, а пока спи, тебе нужно набираться сил. - А ты? - язык заплетается, Тора снова клонит в сон. - А я, с твоего позволения, наконец приведу себя в порядок. Идея спать в заляпанной грязью одежде меня не прельщает. Тор хочет сказать что-то еще: кажется, нечто важное, необходимое, но мысли путаются и тащат его за собой в темноту.
Когда он приходит в себя, Локи рядом нет. Постель слева холодна и даже не примята. Тор испытывает непонятное, тянущее чувство обиды, глядя на ровную, без единой складки поверхность покрывала. - Локи? В ответ за окном лишь кричат птицы. Тор садится на постели, по привычке осторожно придерживая пострадавшую руку, однако уже через мгновение понимает: ему гораздо лучше. Он пробует согнуть локоть, покрутить запястьем. Без проблем. А вот круговое движение плечом тут же отдается в теле волной забытой боли. Очевидно, о дружеских поединках с друзьями на время придется позабыть, пока рана полностью не затянется. Эта мысль немало огорчает. Тор поднимается на ноги, пытаясь вспомнить, куда вчера зашвырнул свою рубашку, и тут же замирает, слыша жалобный хруст. Он оглядывается в поисках источника звука, а затем опускает голову. Клочок смятой бумаги под его ступней, кажется, смотрит на него укоризненно. Совсем, как тот, кто на нем недавно писал, Тор уверен. «Доброе утро или скорей всего день, дорогой брат. Предупреждать о том, что тебе пока следует воздержаться от резких движений правой рукой, я не буду, потому что знаю: ты меня не разочаровал и все равно уже попробовал. На будущее скажу, что повторять этот весьма занимательный опыт через каждую пару часов нет необходимости. Быстрей от этого твоя рука не заживет. Даже малая доза яда линормы выводится из организма не менее пары недель, так что ратные подвиги, увы, придется отложить. Справа от записки, на которую ты, конечно, же наступил, у изголовья кровати стоит твое лекарство. Да, то самое, которым я вчера обрабатывал тебе ожог. Да, от него все еще несет тухлятиной. И, нет, ты не посмеешь оставить его здесь, а потом сказать, что забыл.» На этой строчке Тор глухо ругается себе под нос. Несмотря на то, что Локи рядом нет, его голос звучит в ушах совсем, как наяву, и оттого, что он знает наперед все мысли брата, у Тора мороз по коже. «Мазь нужно накладывать на ожог один раз в день, вечером. Думаю, ты справишься и сам. И еще: если вздумаешь наплевать на лечение и понадеяться на то, что на тебе и так все заживает, как на собаке, вынужден разочаровать — псина из тебя никудышная. Если не будешь делать то, что сказал, Тор, я узнаю. Все равно узнаю. С наилучшими пожеланиями, твой брат и лекарь Локи». Тор с рычанием сминает записку и швыряет ее в тлеющие угли камина. После подобных выпадов от брата, ему всегда хочется разнести первое, что попадется под руку. Локи, как никто другой, умеет залезть под кожу, не прикладывая к этому никаких видимых усилий и даже не будучи рядом, если уж на то пошло! Тор раздраженно топчется на месте, гневно дыша через ноздри и ища взглядом свою рубашку. Наконец, замечает ее на полу, хватает здоровой рукой и, натягивая ее на ходу, вылетает из опочивальни брата. - Локи! Проклятье, я знаю, ты где-то здесь, так что слушай: я эту дрянь вонючую даже в руки не возьму, и не надейся! В смежном с опочивальней кабинете тоже никого. Огромные, во всю стену стеллажи с книгами, тяжелый дубовый стол, заваленный какими-то рукописями и картами, высокое, в полтора торовских роста зеркало, чан с остывшими углями на треноге, окно, занавешенное тяжелыми парчовыми шторами. Здесь Локи проводит большую часть своего свободного времени. Когда Тор в последний раз сюда заглядывал, книг, кажется, было гораздо меньше. Локи времени даром не терял: расширил свою коллекцию раза в три, не меньше. Тору не понять столь сильную тягу брата к древним пыльным фолиантам или свиткам с почти истлевшими рукописями. Что такого можно в них найти? Неужто что-то слаще побед в сражениях или хорошего пира в кругу верных друзей? Не задерживаясь, Тор быстрым шагом пересекает кабинет и оказывается в купальне. Выложенный гладкими плитами овальный бассейн в полу заполнен прозрачной водой, на противоположном его краю негромко журчит стекающий по серебряным стеблям виноградника поток. Локи не жалует блеск золота. Говорит, что он его ослепляет. Тор считает это глупой отговоркой, хоть и чувствует, что брат на самом деле имеет в виду нечто иное, чем презренный металл. С Локи порой трудно понять, серьезен он или насмехается, спрашивает разрешения или приказывает, говорит ли, как есть, или прячется за недомолвками. В купальне брата тоже нет. На полу валяется его смятая и грязная одежда — та самая, в которой он был во время их вчерашних поисков детей, но кроме вполне очевидного намека на то, что Локи не соврал о своем намерении искупаться, она больше Тору ничем не поможет. - Все равно не возьму, - упрямо говорит Тор в потолок. - Потому что воняет. Ответа, разумеется, ждать бесполезно. Тор еще раз оглядывает купальню, надеясь, что, может быть, что-то не заметил, но Локи не выныривает из-под воды и не выходит из стены, так что... Стена. Тор стоит, как громом пораженный. Ответ же был у него прямо под носом. Стена, ну конечно! Та самая, за которой была странная, темная комната, откуда Локи вынес свои лекарства. Рывком развернувшись на пятках, Тор несется в опочивальню. Стена выглядит, как обычно: обтесанные камни плотно подогнаны друг к другу и скреплены раствором. Ни трещинки, ни намека на то, что по велению хозяина они могут выползать из кладки, а затем та же покорно возвращаться на свои места. Локи — мастер обмана, поймать его за руку практически невозможно. Еще вчера Тор и сам бы не поверил в то, что такое возможно, но ведь он же видел, видел все собственными глазами. - Локи, - угрюмо басит Тор, вперив упрямый взгляд в стену. - Ло-ки, - раздельно, по слогам, с натянутыми гласными и чувством того, что выглядит он сейчас донельзя глупо. Тишина. - Чтоб тебе, - рычит Тор и впечатывает в стену здоровый кулак. От удара по стене змеится трещина, на пол падает каменное крошево. Тор осматривает результат своей несдержанности и недовольно кривится. Настроение у него испорчено окончательно. Почему-то кажется, что невидимый Локи сейчас смеется над ним, закрывая рот ладонью, чтобы брат его не услышал, и Тор трясет головой, отгоняя эти мысли. Отступает от стены и задевает ногой чашу с целебной мазью. Смотрит на нее задумчиво некоторое время, а затем, вздохнув, садится на корточки и берет ее в руки. До вечера, когда придется снова накладывать ее на ожог, у него еще есть время.
Проходит несколько дней, но Локи так и не появляется. Тор проводит время с троицей воинов и Сиф, и все вроде бы как обычно, но чего-то не хватает. Чувство этой странной, необъяснимой потери не отпускает Тора ни на миг, и он с присущим ему упрямством пытается заглушить его бурной деятельностью. В полную силу участвовать я поединках он пока не может, но зато это отличный повод научиться фехтовать левой рукой. Правую Сиф предлагает на время тренировки привязать к боку, согнув в локте, чтобы она не мешала Тору уклоняться от атак вызвавшегося быть его учителем Фандрала, но и соблазна взмахнуть ей не было никакой возможности. Тор соглашается, но только когда кроме них пятерых рядом никого нет. Негоже прочим видеть своего принца с перевязанной рукой. Поначалу держать меч в левой руке оказывается не так просто. Фандрал одинаково мастерски фехтует обеими руками, вертлявый засранец, а у Тора рукоять в пальцах дрожит, будто ему снова пять лет, и он уговорил одного из отцовских гвардейцев дать ему подержать свой меч. Собственная неуклюжесть злит, а злость заставляет ошибаться. - Может, вернемся к тому, что попроще? - с сомнением в голосе тянет Фандрал, без особых усилий выбивая меч из рук противника. Это кажется нелепым, видеть Тора таким... неумелым. Фандралу это не нравится. - К основным движениям. - Нет, - угрюмо отрезает Тор. - Я справлюсь. В поисках поддержки Фандрал переводит беспомощный взгляд на Сиф, но та отрицательно качает головой. - Тор справится, - уверенно говорит она, и Фандралу не остается ничего, кроме как вздохнуть и занять оборонительную позицию. - Поменяй стойку, Тор. Когда дерешься левой рукой, она полностью противоположна твоей обычной позиции. Левую ногу вперед, согни в колене. Правое плечо отведи чуть назад, так у меня будет меньше шанса достать тебя при удачном выпаде. Кстати, у фехтования левой рукой есть одно неоспоримое преимущество. - Какое же? - хмурится Тор. Фандрал расплывается в довольной улыбке и поднимает шпагу на уровень груди. - Гораздо труднее попасть тебе в сердце, мой друг. Ведь ты защищаешь его теперь куда надежней. Тор опускает голову, оценивая свою зеркальную стойку, и вынужден признать, что Фандрал прав. Это заставляет примириться с мыслью о собственной временной неуклюжести.
Когда Локи не объявляется к исходу второй недели, к Тору приходит Фригг. Она говорит, что волнуется за него, за них обоих. Раньше Локи не исчезал на столь долгий срок. - Тебе не хватает его, - произносит мать, и в ее голосе грусть и беспокойство. - Ты стал угрюм и несдержан. Тор вспоминает, как отчитал этим утром за нерасторопность задержавшихся в его покоях служанок; как перевернул стол, потому что ему показалось, будто эль совсем не тот, что был раньше; как грубо оттолкнул руку Сиф, предложившей помочь ему встать с пола после поединка с Фандралом. Когда он стал таким? Почему теперь все кажется ему неправильным и раздражающим? - Хорошо, мама, я найду Локи, - обреченно кивает Тор, и Фригг уходит. Тор бросает взгляд на стоящую у изголовья его кровати чашу с лекарством. Чтоб тебя, брат, думает он. Каждый вечер один и тот же ритуал: снять повязку, обработать края ожога раствором заживляющих трав, наложить новый слой целебной мази. В чаше осталось уже меньше трети, но никто не приходит похвалить Тора за послушание. А он все ждет. Нелегко признать, но, к сожалению, это слишком очевидно. Локи бы сказал, что всему виной дурное воспитание: Тор привык получать похвалу чуть ли не за каждый свой шаг, он рос в одобрении и обожании, а теперь, когда его этого лишили, он злится, как ребенок, эгоистично и разрушительно. Конечно, кто-нибудь из друзей может сказать ему «Тор, ты молодец, ты отлично справляешься», но это все равно не то, что Тор хочет услышать. Эта проклятая чашка с мазью и письмо, которое Локи оставил у своей постели, связали их двоих невидимой нитью. Тор пытается стряхнуть ее, машет руками, но только путается в ней сильнее день ото дня. И чем быстрей заживает его рана, тем отвратнее становится настроение. Этим вечером они с Сиф и троицей воинов идут смотреть на бои лучших воинов Вальхаллы — эйнхериев. Вырвавшийся вперед Фандрал подгоняет остальных, выглядывая из-за поворота коридора, Вольстагг грузно топает рядом с Сиф, и даже обычно мрачный Огун сегодня в отличном расположении духа. Эхо их шагов носится под сводами высоких потолков дворца, перемежаемое с голосами и негромким звоном доспехов. Когда они проходят мимо библиотеки, Тор немного отстает. Сам не зная зачем, останавливается напротив тяжелых, обитых золотом дверей и смотрит на них, будто ждет чего-то. - Тор! Ну ты идешь? - кричит с другого конца коридора Фандрал. - Да, - рассеянно отмахивается Тор. - Я только... Легкий сквозняк задевает ему скулы, цепляется за алый плащ, проносясь мимо. Тору кажется, что он слышит шаги — торопливые, но осторожные. Он вытягивает вперед руку, надеясь ухватить незримое, но, конечно же, остается ни с чем. - Тор! - окликают его снова. - Где ты там провалился? Все самое интересное пропустим! Тор бросает последний взгляд на двери библиотеки и идет догонять друзей.
Не сказать, чтобы слуги и раньше с особой охотой наведывались в северное крыло дворца, но в последние дни их нежелание возвращаться туда и вовсе переходит всякие границы. Со скоростью выбравшейся на охоту змеи по углам ползут слухи: о странных звуках по ночам, о грохоте в стенах, пропадающей с кухни еде и утвари, о вещах, появляющихся там, где их не было всего мгновение назад. Разобрать, где здесь вымысел, а где правда, пожалуй, и сам Один бы не сумел. В северном крыле находятся покои Локи, и для многих упоминание его имени равносильно объяснению любого, даже самого нелепого кошмара. Но Локи не появляется во дворце уже почти месяц, и нет никаких гарантий того, что он вообще все еще здесь или же где-то поблизости, поэтому Тор не считает досужие сплетни достойными его внимания. До того дня, пока не просыпается посреди ночи разбуженный глухими раскатами далекого грома. Буря — его стихия, он всегда чувствует ее дыхание, как бы далеко оно ни было, но сейчас небо над Асгардом темно и спокойно. Ни единого признака надвигающейся грозы, ни следа обычного, лихорадочного возбуждения, которое охватывает Тора каждый раз, когда небеса гремят и мечут молнии. Ничего, кроме отголосков грома, которому попросту неоткуда взяться. Тор распахивает окно, перегибается через подоконник, надеясь разглядеть что-нибудь в темноте, но снаружи тоже все спокойно. Внизу бродит ночной караул, Радужный мост искрится и переливается, будто живой. Асгард спит в мире и покое, безразличный к чужим сомнениям и страхам. Тор встряхивает головой, думая, что, может, ему все это привиделось во сне. Отходит от окна, озадаченно хмурясь, и прислоняется спиной к стене. Шершавая поверхность приятно холодит кожу, и Тор стоит так пару минут, наслаждаясь. Но дрожь в камне не иллюзорна, а Тор знает только одного аса, которому под силу заставить камни плясать. - Локи! - рычит он и, врезав по стене кулаком, срывается с места, вылетая в коридор в одних штанах. Счастье прислуги в том, что уже далеко за полночь, и все давно спят, иначе не избежать бы как минимум пары десятков испуганных визгов и обмороков: вряд ли кто-то пожелал бы столкнуться с разгневанным Тором в полутьме дворцовых коридоров. До покоев брата неблизкий путь — собственные покои старшего сына Одина в западном крыле, но такие мелочи его не беспокоят. Он оставляет позади коридор за коридором, пролетает через сквозные залы, лишь чуть притормаживая на поворотах. Пламя факелов рассержено кланяется вслед наследнику асгардского трона, шипит и дрожит, бросая на стены кривые тени. У Тора гудят пятки — обуться он не удосужился, а мраморные плиты пола отнюдь не мягки, но останавливается он только, когда достигает цели. Двери в покои Локи притворены, но не заперты. Тор толкает массивные створки, и те неохотно раскрываются перед ним. Внутри темно и тихо, Тор слышит только бешеное биение своего сердца и собственное тяжелое дыхание. Он стоит на пороге, в квадрате желтого света от факелов. Никто не выходит встречать нежданного гостя, и Тор снова чувствует укол обиды. Что ж, тогда он войдет сам. Едва он переступает порог, двери со скрежетом смыкаются за его спиной. - Локи? - настороженно спрашивает Тор у тишины. - Ты кого угодно доведешь до белого каления своими выходками. Не получив ответа, он делает осторожный шаг вперед. Расположение вещей в комнате брата Тор помнит неплохо, и если ничего не изменилось, добраться до нужной стены даже в темноте не составит для него особого... В следующую секунду Тор глухо ругается, споткнувшись о каким-то неведомым образом оказавшуюся у него на дороге скамью. Разве раньше она не стояла у ложа? Ладно, неважно. Тор наклоняется, чтобы растереть ушибленные пальцы ноги, затем переступает через неожиданное препятствие и продолжает двигаться к цели. Хорошо еще, что чан с водой, в котором Локи вымачивал тканевой компресс, точно в другом конце комнаты, думает Тор и следующим же шагом вступает в тот самый, некстати помянутый чан. - Локииии! - рычит Тор. Яростно отшвыривает чан в сторону, расплескав воду, и, уже не заботясь о собственной безопасности, решительно пересекает комнату, оказываясь у дальней стены. Ощупывает ее поверхность и с изумлением понимает: на камнях нет и намека на трещину, что осталась после его удара. Тор еще раз проводит ладонью по кладке, неторопливо, изучая. Нет, ему не показалось. - Не понравилось, что я испортил тебе дверь в тайную комнату, да, братишка? - усмехается он. - Сам виноват. Тор прижимается лбом к холодному камню и закрывает глаза. Его ярость уже утихла, уступив место растерянности: он не знает, зачем вообще пришел сюда, да еще и посреди ночи. Возможно, он ошибается, и Локи не имеет отношения к тому, что происходит во дворце. Ко всем этим странным звукам и исчезновениям. Но он хочет, чтобы Локи сам сказал ему об этом, даже если это будет его очередной ложью. Тор долго стоит так, не двигаясь. В голове мечутся обрывки мыслей, мокрая нога нещадно мерзнет, но уходить не хочется. - Тебя нет уже почти месяц, - говорит он неожиданно. Думать о том, что разговаривает со стеной, Тор не желает. - Мама волнуется. Она приходила ко мне, сказала, что скучает. Твоя проклятая мазь по-прежнему воняет, как нечищеные конюшни, но от нее и впрямь легче. Ожог уже почти зажил, и я снова могу двигать рукой. Я хотел сказать спасибо, но ты исчез. Где тебя носит столько времени, Локи? Во дворце творится какая-то бесовщина, и все, конечно, думают, что это из-за тебя. Может, они и правы. Может, нет. Не знаю. Я даже не знаю, здесь ли ты вообще, но я помню, что видел в тот день. У тебя много секретов, брат, но один из них ты был вынужден мне раскрыть. Здесь, за этой стеной. Тор ждет, наверное, дольше, чем ждал чего-нибудь в своей жизни, но камни глухи к его словам. Он поворачивается к стене спиной и съезжает по ней на пол. В пекло Муспельхейма все эти подозрения. В пекло Локи и его выходки. Все в пекло. Тащиться обратно к себе через половину дворца у Тора нет никакого желания, поэтому он просто вытягивает ноги и засыпает, привалившись спиной к каменной кладке. Сон у него глубокий и крепкий, и потому Тор не слышит, как спустя пару часов камни под его затылком начинают ворочаться, грозно и недовольно, а затем расползаются в стороны, открывая проход. Локи делает шаг вперед и спотыкается о спящего брата.
Название: Как облака Автор: Magic Dragon Рейтинг: PG Заказчик: Мистер Лафейсон Заявка: Фанфик. Бравые военные походы и мирные попойки Торовой дружины, отчего наш рациональный Локи жутко фейспалмит. Юмор. Остальное на усмотрение автора) Примечание от автора: Поход присутствует, юмор тоже, возможно, ещё и флафф.
С Новым Годом! Локи пил чай и вкушал мидгардские сладости, наблюдая за усердно размахивающим молотом Тором. Торова бравая дружина и леди Сиф старались не отставать от своего предводителя. Конфеты с загадочным названием «Птичье молоко» были необычайно вкусны, а чай горяч. Локи удовлетворённо вздохнул, глядя на застрявшую (и наверняка намертво запутавшуюся) в волосах Сиф стрелу. В этот момент один из недружественных троллей сумел точным ударом всех четырех конечностей, и кажется хвоста, отклонить могучего Тора от траектории движения и винтажная витрина, за которой сидел Локи, разбилась, впуская Тора в не менее винтажное пыльное кафе. Локи встретил его восторженными аплодисментами. - Брат мой, ты выражаешь столь искренний восторг пред моей мощью или мидгардскими сластями? – рявкнул Тор, поднимаясь и одной рукой отряхивая плащ. - Перед этими чудесными конфетами, несомненно, - оскалился Локи. - Неужто так вкусны дары этого места? – удивился Тор. - Ещё как! – рассмеялся бог обмана. – Вот эти, например, совершенно замечательные, на вкус как облака. Ты, должно быть, и не слыхал о таком лакомстве, брат. Это «Птичье молоко». - Действительно… - задумчиво проговорил Тор, осторожно приняв конфету из протянутых к его устам пальцев брата. Локи довольно улыбнулся.
***
- Брат мой! – ворвался в купальню могучий Тор. Локи, казалось бы, привычный к манерам Тора, взволнованно заплескался. Заметивший это Тор списал волнение брата на то, что он, Тор, впервые ворвался не просто в спальню, но в личную купальню Локи, и на то, что, как оказалось, Локи во время купания заплетал свои волосы в некое подобие корзины, очевидно, чтобы не намочить. Что-то похожее Тор однажды имел случайность увидеть на голове Сиф. - Что тебе здесь нужно? – прошипел из-под наспех сотворённого полотенца Локи. - Я решил отправиться в поход! - Отлично! И куда же? В таинственное подземелье, вход в которое открывается на дне моей купальни? – голос Локи сочился ядом как усы хмельных асов мёдом. - Под твоей купальней есть подземелье? – удивился Тор. - Несомненно, - отрезал Локи, едва не закатив глаза – вид у Тора в этот момент был поистине непередаваемый. – Так куда ты там собрался? - А… В Ётунхейм! - Какая неожиданность, в Ётунхейм. - Да! В горы Ётунхейма, где мы отыщем гнездо птицы… - тут Тор замялся, а у Локи одна из бровей поползла вверх. – Птицы с непроизносимым для аса названием. - Зачем? – с сомнением спросил Локи. - Чтобы под… Не твоё дел… Секрет, в общем, - Локи мог поклясться, что под всей своей щетиной у могучего Тора сейчас чуток заалели щёки. В этот момент откуда-то из-под скрещённых под водой ног Локи на поверхность вырвалось яркое жёлтое пятно с красненьким клювиком. Глаза Тора округлились. - Брат, что это у тебя… - Не твоё дело! – чуть ли ни закричал Локи, заново пряча резиновую утку под тонкими конечностями. – И прекрати меня разглядывать! Тор, покрасневший так, что это стало действительно заметно, спешно покинул купальню, оглашая спальню Локи и коридор за ней раскатами смеха, неестественно-громкого для ещё не пировавшего сегодня Тора. Фыркнув, Локи щелчком пальцев подогрел остывшую воду в купальне, и принялся с чувством рассказывать уточке всякие гадости о Торе, его носках и сомнительном интеллекте.
***
*флэшбэк* Мидгард. Днём ранее. - Вы в порядке? - В полном, милая леди, - чуть пошатываясь, выдал только что приземлившийся Тор. - Вы уверены? - Скажи-ка мне лучше, милая… - Джейн? - Милая Джейн, - кивнул Тор. – Каких птиц Мидгарда принято доить? - Никаких? – пролепетала категорически шокированная Джейн. - Как?! Ни одну из птиц Мидгарда нельзя подоить? - Ну, разве что пингвина… - неуверенно предположила девушка. - Отлично! – обрадовался Тор, чмокнул девичью ручку и был таков.
Позже, на главной кухне Асгарда. - Леди Повариха! Это пингвин. Его необходимо подоить, дабы приготовить вкуснейший из десертов, подобный легчайшим облакам своим вкусом и видом, - Тор поставил то и дело разевающего клювик крупного пингвина на кухонный стол перед крайне удивлённой поварихой. Когда выяснилось, что необходимый десерт приготовить из молока пингвина не предвидится возможным, а сам пингвин был лично Тором возвращён в привычную для него, пингвина, среду обитания, к Громовержцу пришла идея обратиться за советом к матери.
Ещё позже, в покоях Фригг. - Скажи, матушка, которую из птиц Асгарда можно подоить? *конец флэшбэка*
***
На вершине самой высокой горы Ётунхейма дул жуткий ледяной, пронизывающий насквозь даже плащ Тора, ветер. - Тор! – прокричал брату Локи, пытающийся озябшими пальцами удержать воротник в стоячем положении. – Тор! Брат! - Чего тебе? – донеслось сквозь ветер и снег. - Давай зайдём в другой раз! - Ни за что! – прогремел Тор. - Вернемся всего на минуту! Наденем шубы и рукавицы! – отплёвываясь от особо настойчивых льдинок, бьющих в лицо вместе с ветром, предложил Локи. - Ннну ладно! – стуча зубами, отозвался Тор.
***
Переодевались в спешке, толкая друг друга локтями над сундуком с мехами – Локи давно осознал простую истину: лучше делиться ванной, чем терпеть запах потного Тора, лучше делиться шатром, чем терпеть холод и сквозняки, от которых можно спрятаться за широкой спиной брата. - Ётун! Как губы щиплет! – возмутился Тор, напяливая на себя меховую шапку вместо шлема. - А ты попробуй вот это. Мидгардское средство. Поразительно, но оно отлично помогает, - уверил Тора Локи, вручая ему маленький тюбик с надписью «Вазелин». - Ты эти свои мидгардские штучки брось! – возмутился Тор, повертев тюбик в руках. Локи лишь пожал плечами и, отобрав у Тора мазь, применил её на нежные, незащищённые от ледяного ветра и холода Ётунхейма, губы. Тор, смерив брата презрительным взглядом, всё же позаимствовал тюбик обратно. Бабское или не бабское, а другого средства под рукой всё равно не было.
***
- Ну вот, совсем другое дело, - заулыбался Локи, кутаясь в пушистую шубу. - А? – повернул к нему голову Тор. При этом енотовый хвост его шапки элегантно мотнулся в сторону, едва не попав Фандралу по лицу. – Да. Птица-с-непроиносимым-для-аса-названием оказалась вполне миролюбивой, и нападать на дружину не сочла необходимым. Однако оказалась и неудободоимой. Тор, будучи неустрашимым воином, сумел добраться до брюшка птицы, только чтобы обнаружить, что доить её, собственно, не за что. Огорчение аса было велико как море вокруг Асгарда.
***
- Тор, нам нужно серьёзно поговорить, - заметил Локи из стоявшей посреди шатра ванны. - О чём? – вынырнул Тор из своих размышлений об остающихся без его внимания птицах девяти миров. - О птичках, - ехидно ответил Локи. На ум ему внезапно пришло ещё не опробованное заклинание. Локи решил, что сейчас самое время. - Или благородный Тор желает другую формулировку? – плеснула вода пополам с ехидством, и вовремя обернувшийся Тор уткнулся взглядом не в Локи, но в свежую женскую плоть. Убедившись, что заклинание работает правильно, Локи немедленно превратился обратно. - Локи! – возмущённо прогремел Тор. - Значит, всё же о птичках, - подытожил бог обмана. – Что всё это значит, а? - Что значит? – обиженно пробасил Тор, уже месяца три не прикасавшийся к деве. - Твоё стремление совершить неестественное с каким-нибудь пернатым созданием, - завернувшись в шёлковый халат, Локи легкой поступью обогнул брошенные на пол доспехи и другие элементы облачения Тора, чтобы присесть на край постели рядом с братом. Участливо положив руку Тору на плечо, Локи продолжил. - Я верю, у твоих поступков должны быть причины. Тор, молча, проследил взглядом дорожку следов Локи – мокрые пятна в форме изящных ступней брата уже покрылись инеем. - Молоко, - буркнул Тор. - Тор. - Ты сказал, это было птичье молоко, - Локи закрыл открывшийся было рот и во все глаза уставился на брата. – На вкус как облака. Нечто, понравившееся нам обоим. - Ох, Тор, – «И как мне самому в голову не пришло», - закусив губу, подумал Локи. - Обманщик, - со злой обидой в голосе процедил Тор. - Нет, я… Честно, я даже не думал, что ты так это поймёшь, - принялся оправдываться Локи. – Это действительно «Птичье молоко», но это просто название. Как «Радужный мост» для Биврёста. Тор смерил брата подозрительным взглядом. - И почему же они так назвали этот десерт, позволь поинтересоваться? Локи задумался лишь на секунду. - У смертных есть поверье, что некоторые из облаков не облака вовсе. - Так-так, - принял заинтересованный вид Тор. - Они считают, что это их мифическая птица Рок сцеживает молоко и оставляет его плавать по небу, чтобы её птенцы могли полакомиться, если проголодаются, пока она на охоте, - не моргая, выдал Локи. - Действительно, - почесал затылок Тор. – А то, как же кормить птенцов во время охоты. Локи тихонько выдохнул… - Послушай, Локи. …и опять насторожился. - До чего же умная эта птица Рок! У Локи вырвался нервный смешок. - Да уж. Тор сгрёб брата в едва ли не медвежьи любящие объятия и расхохотался. - В следующий раз, как будем в Мидгарде, заберём с собой такой запас этого «Птичьего молока»…
На заявку Elfling: "Хочу: джен Локи/Тор об отношениях братьев в детстве, неважно фик или фанарт, но желательно флафф или юмор." Тор Мороз с мешком подарков и Локи-Снегурочка
Автор: Amelia_Klow(то бишь я) Фэндом: Тор (Thor) Персонажи: Тор/Локи, Один Рейтинг: R Жанры: Ангст, Романтика, Слэш (яой) Предупреждения: Инцест Размер: Мини, 5 страниц Статус: закончен Дисклеймер: Отказываюсь от прав на персонажей. Описание: Фанфик посвящен Локи и Тору. Постаралась передать все чувства Локи на протяжении фильма, для соответствия сюжета. Первая работа по Тору) Не судите строго) Небольшое отступление от фильма имеется. Публикация на других ресурсах: только с разрешения автора Примечания автора: Моя первая работа. Очень жду ваших оценок и комментариев)
Что есть жизнь, а что – смерть? Кому, как не Тору было судить об этом? Доблестный воин, примерный сын… Всегда в центре внимания… А он, Локи, в тени… Обидно? Да… Досадно?... Очень! Но… Всегда было нечто такое, что могло заставить юного мага забыть обо всех обидах. Это чувство… Оно всегда жило в его душе, там, в самой глубине… Каждый раз, когда брат касался его, по телу пробегал приятный огонёк… Локи избегали жители Асгарда. Странный мальчик с бледной кожей и пронзительными зелеными глазами. Вроде бы и королевский сын, но тихий и замкнутый. И добр к нему был лишь один Тор. Эта боль… Боль загнанного в угол зверя всегда преследовала парня. Невозможность открыться, отдать свою боль, ярость, любовь и ненависть к самому себе другому человеку… Но кто знал, что все может так вдруг измениться? День коронации. Тор радостный, сияет, лучится счастьем, а Локи просто доволен тем, что предмет его восхищения скоро станет королём. Но где то в глубине глаз притаилась искра ненависти, бешенства и ярости. Хотелось рвать, метать, сомкнуть руки на горле брата и не отпускать, пока тот не захрипит, не впадёт в агонию… А потом впиться прощальным поцелуем в мёртвые губы и занять трон… Господи, о чем он только думает? Как он может ненавидеть Тора? Они же братья… Ведь дороже Тора у него нет никого. Но вот церемония коронации сорвана и Тор рвет и мечет. Локи удивлен. Он в первый раз видит брата в откровенном, необузданном гневе. И в тот же день старший королевский сын принимает решение идти войной на Етунхейм. Тор решителен, уверен в себе, но Локи колеблется… Что-то подсказывает ему, что из этой передряги им живыми не выйти. Он просит стража известить Одина, и следует за Тором. Смятение в его душе несравнимо ни с чем. Они ослушались запрета Всеотца. Но… Это чувство - Тор рядом, готов защитить его от всего на свете… Вновь в груди разливается тепло… Это чужое место почему то кажется таким родным одновременно… Но вот ледяные великаны наступают со всех сторон… В какой то миг ему кажется, что смысла биться нет… Враги повсюду, его энергия почти истощилась… Но Тор принимает решение об отступлении… Бегство.. Такой позор… В душе Локи клокочет обида и ярость… А еще непонимание… Нет времени об этом думать – гибель близка… Он собирается с силами, чтобы сказать Тору… И тут, словно гром с небес, появляется Один… Спасены! Радость сменяется привычной болью… И неким страхом, когда они возвращаются домой… Один в гневе. Тор искренне не понимает… Локи уже видит, что разговор принимает опасный оборот, пытается защитить брата… Но Один неумолим. Наказание становится ударом для обоих братьев… Тора лишают силы и бросают в Миргард. Локи в отчаянии запирается в своей комнате. Тор не поймет… Нет пути назад для его брата… Впервые за многие годы по щекам его бегут слезы. С губ слетает охрипший шёпот: -Тор… Тор… Тор… Так и шли день за днем… Локи все чаще наведывался к ледяному ларцу, он словно манил к себе… И наконец, все тайное стало явным… Он вражеский сын. Узник этого мира. Отчаяние, гнев и боль как удар хлыста обрушились на Локи. Весь его мир рухнул. Один все знал, и скрывал… Это предательство… «А что же Тор? Он меня возненавидит за это!» Волна гнева накрыла его с головой, энергия тьмы так и расходилась от него во все стороны, глаза застилала пелена. Он не видел, как скорчился на полу Один… Мощь Локи душила его. Лишала воли, забирала последние силы… Было лишь одно решение - погрузить себя в сон. Спасительный сон, приносящий забвение. Лишь это остановило разбушевавшегося принца. В голове промелькнула мысль: «Неужели я его убил?!» Он склонился над тем, кого долгое время считал отцом. И посмотрел в его глаза. Лица юноши коснулось едва уловимое дыхание. Локи позвал на помощь, стражи унесли отца в его покои. Теперь он, неожиданно для себя, стал королем Асгарда. Это было… Приятно. Какая-то злая радость охватила его. Торжество. Теперь он получил всего, чего хотел и Тор не стоит на его пути! Он победоносно рассмеялся. Но это уже был не тот Локи, что раньше… В зеленых глазах нового короля проскальзывал металл, жестокость. Лишь часть его души по прежнему тосковала по брату. Честно говоря, новый Локи сам себе нравился. Раньше движения его напоминали перемещение тени… А сейчас в них скользила хищная, опасная грация… Он король! И все этим сказано. Правда осталось лишь убрать Тора… Хотя сначала хотелось посмотреть, как поживает его дорогой братец на Земле. Локи решил, что совместит приятное с полезным – пошлет разрушителя… Вольготно развалившись на троне, король наблюдал за всем, что видит разрушитель. Верные псы Тора… Презрительная ухмылка исказила милое лицо. Но ее сменило неприкрытое бешенство, когда он увидел, что легендарный воин, тот кого безумно любил Локи, развлекается с миргардской девчонкой! Сердце мага разбилось на миллион ледяных осколков. -Какой же я дурак… - прошептал он и закрыл глаза в бессильной боли. Грудь сдавило так, что вдохнуть было невозможно. Каждый удар сердца отдавался болью. Кровь шумела в голове. Сквозь туман он расслышал слова Тора: -Не трогай их… Отомсти мне. Только мне. Они не причем. В бешенстве Локи приказал разрушителю ударить брата как можно сильнее. Железная машина повиновалась и в следующий же миг воин отлетел отброшенный сильным ударом железной руки. Шум в голове утих и Локи увидел неподвижное, искалеченное тело Тора. Колени короля подкосились и он рухнул на пол. На губах застыл немой вопль: что же я наделал?! Из легких вышибло весь воздух. Разрушитель развернулся и направился обратно. Тор был мертв. Приказ выполнен. В этот миг словно вернулась та часть его души, какой она была до того как открылась правда. «Молодец. Ты убил его. Часть своего сердца и свою душу. Своего брата». Какой-то сухой треск отвлек его от горестных мыслей. Разрушитель повернулся. И взору короля предстала невероятная, нереальная картина: живой Тор, в своем обличие бога. Улыбающийся такой дерзкой и нахально-сумасшедшей улыбкой. Часть души радостно возопила, но тьма взяла верх. Разрушитель, повинуясь воли Локи, вновь напал на асгардца. И тот сумел задать ему отменную трепку. Стало ясно, что братец вскоре вернется и потребует свой трон назад. Этого нельзя допустить! Впрочем его запасной план уже осуществляется. Если все пройдет гладко, то они уничтожат Етунхейм навсегда. Боль уйдет из его разбитой души. Да и Тор навряд ли сумеет вернуться, ведь хранитель радужного моста заморожен. Локи удовлетворенно прикрыл глаза и откинулся на трон. Все будет так как он задумал. -Мой король… - произнес страж. Тот нехотя приоткрыл глаза и посмотрел на говорившего. -Мы получили данные о вторжении в замок етунов. Король встрепенулся и слетел с трона в один миг. В руке сверкал посох. Глаза странно сверкали. Он влетел в спальню к отцу. Там уже находился его старший братец и замахивался молотом на врагов. Локи направил магический луч на угрозу и уничтожил всех проникших в замок ледяных великанов. Глаза Тора как то недобро сверкали. А ну да, узнал об обмане. Часть Локи хотела прижать к себе дерзкого упрямца, заткнуть рот поцелуем и никуда не отпускать. Тьма успешно подавила это желание. Он уже не тот. Поздно для извинений и чувств. Началась драка. Маг так и старался ужалить побольнее ненавистного Тора, причинить ему столько же боли, сколько он нес в своей душе. Он в гневе начал разрушение Ледяного Мира, чтобы показать – он прав, а брат его не понимает! Итог – он лежит спиной на радужном мосту, а на его груди молот. Он смотрит в глаза Тору. И видит в них невольное восхищение, он цепким взглядом осматривал тело брата, лежащего у его ног. Наконец он поднял молот и Локи пользуясь случаем замахнулся ударом на портал, но воин резко ударил молотом по радужному мосту, разбивая его. -Что ты творишь?! Ты больше никогда не сможешь вернуться к ней! – завопил Локи. Однако взгляд Тора красноречиво сказал ему, чего хочет он сам. Удар отшвырнул обоих. Тор цеплялся за край моста, Локи повис на своем посохе, его успел удержать брат. Один уже был здесь, восставший ото сна. Принц понимал – ему не простят всех его грехов. Тьма души наконец развеялась, уступив место горечи. Тор смотрел в его глаза и в них ясно читалось: я не отпущу тебя! Взгляд Локи же сказал ему: слишком поздно. Он открыл старшему брату свою душу, чтобы рассказать обо всем, передал ему эти воспоминания, и… Разомкнул пальцы, падая в объятия смерти. -Нет!!! – Тор взвыл как раненный зверь. Он беспомощно тянул руку к исчезающему в небытие Локи. Боль, что сжигала душу брата, теперь выжгла и его сердце. После смерти Локи прошло несколько дней. Тор бродил по замку как тень. Однажды он не смог больше выносить этой муки и решил во что бы то ни стало вернуть брата. Как же он был слеп все эти годы! Развлекался с девушками, а то что твориться на душе Локи не видел, не замечал. Если удастся его вернуть, то ведь есть шанс все исправить? Он надеялся, что да. Войдя в тронный зал, Тор молча склонился перед отцом. -Тор, сын мой, что привело тебя к нам? Что могло опечалить всеми любимого, мудрого короля Асгарда? -Отец… Я не мудр, я слеп и глуп, раз не видел, что твориться на душе у Локи… Я прошу тебя, помоги мне вернуть его! Взгляд Одина наполнился задумчивостью. -Ты действительно хочешь этого, Тор? -Да, отец. Всеотец поднялся с трона и направился к обломкам радужного моста. Там, где Тор не сумел удержать Локи… Не сказал ему, что надо жить… Отец и сын некоторое время молча стояли, вглядываясь вдаль. Наконец Один взмахнул своим королевским посохом и радужный мост был вновь цел. Оба проследовали к порталу. Старый король сказал сыну:
-То место, где сейчас твой брат, зовется местом потерянных душ. Мы не всесильны Тор, но порой есть вещи, которые смогут нам помочь вернуть к жизни тех, кто ушел в небытие.
Тор согласно кивнул и Один объяснил ему, что нужно делать…
***
Одиночество… Холод… Тьма… Он совсем один в этом мире, таком пустом и тихом Он не ощущает течения времени, не чувствует ничего, просто существует. Один. Он не знает, как долго он уже здесь находится и что это за место. Впрочем оно и не особо важно. Внезапно чей-то яркий, теплый свет разрушает его тьму. Слышится голос:
-Локи? Ты здесь? Локи!
-Тор?... – не веря своим ушам, шепчет он. И свет становится ярче, режет глаза, он чувствует, как его куда-то тянет. И лишь открыв глаза, зажмуренные от яркого света, понимает – он жив, и более того перед ним стоят Тор и Один, а радужный мост вновь цел. Локи быстро склоняется перед ними, ожидая гнева. Но Всеотец лишь мягко произносит:
-Устоять тьме в душе нелегко, но ты, как я вижу, справился с этим. С возвращением, сын мой.
Он не понимает. Неужели они и правда простили его? Локи кидает взгляд на Тора. Глаза брата светятся теплом. Сердце пропускает один удар. Неужели?... Он не знает, что думать и растерянно переводит взгляд с отца на брата. Последний, мягко улыбаясь дразнящей улыбкой, манит его за собой и направляется в сторону замка. Локи следует за ним. Они запираются в спальне нового короля. Тор берет руку Локи и смотрит в его глаза:
Как же я рад, что ты вернулся, что ты жив и сейчас здесь, со мной.
-Но к чему все это было, Тор? - Тихо говорит младший. Его взгляд изучает лицо старшего. Тор прижимает его к себе. Зарывается носом в волосы. Вдыхает аромат. Локи не сопротивляется, боясь, что это просто сон. Все слишком похоже на сказку, чтобы быть правдой. Руки Тора глядят его спину, губы уже исследуют шею, обжигая своим прикосновением. Дыхание мага сбивается, жар разливается по всему телу. Не владея собой, он срывает с брата одежду, жадно припадая губами к его ключицам, могучим плечам. Король нетерпеливо разрывает одежду Локи, вдавливая его в кровать, целует его в губы, раздвигая его ноги. Оба уже были сильно возбуждены, их сердца бились в унисон друг другу, дыхание смешивалось, а желание физической близости росло с каждой секундой. И вот, их тела слились воедино. Легкий, невесомый стон врывался из груди Локи, черные волосы разметались по подушке, пальцы судорожно вцепились в спину Тора. Тот же, не прекращая движения, исследовал губами шею парня. Слегка грубые пальцы скользили по телу Локи, исследуя и дразня, заводя его еще больше. В эти минуты они стали одним целым. Одно сердце на двоих, одна любовь, одна страсть… И вот, финальные аккорды, и наступает разрядка. Тор, по телу которого сбегает несколько капель пота, испуская семя, крепко целует Локи в губы, отдавая ему всю свою страсть. Затем ложится рядом и вновь целует. В этом поцелуе младший ясно чувствует всю его тоску, боль, которую ощутил Тор, после гибели брата. Локи немного удивлен, но он рад, что старший сейчас рядом, что чувствует то же самое, что и он. На его лице расцветает настоящая, искренняя, счастливая улыбка. Все мечты сбылись. А большего ему и не надо. Уткнувшись носом в плечо тора, он шепчет:
-Я люблю тебя и всегда любил.
-Я тоже люблю тебя, Локи. Только посмей мне еще раз сотворить с собой такое. Знай – я тебя больше никуда не отпущу.
-А большего мне и не надо… - ухмыляется Локи.
С тех пор жизнь потекла своим чередом. Тор назначил брата своим советником, и теперь они всегда могли быть рядом. Вместе. Навсегда.
...некоторые вещи кажутся слишком незначительными для Великих, а кошка может знать то, чего не знают Древние Боги (с)
Выполнено по заявке marikiare:
«Хочу Тони Старк/Локи. Миди или макси, рейтинг не ниже R, экшн, романс, можно немного юмора. Знакомство, сближение, ферсттайм, дальнейшие отношения и все на фоне экшена. Тараканы обоих, по непонятной причине не являющиеся критичными, осознание того, что друг без друга – никуда и никак, ХЭ в обязательном порядке. Под ХЭ подразумеваю, чтобы они так и остались вместе. Судьба остальных мстителей и мира – на усмотрение автора, в лютый флафф и ООС желательно не ударяться, глупостей не делать, ревновать не заставлять)) ну, разве что к книгам и лаборатории.»
От исполнителя: Я с удивлением обнаружила, что в англоязычном фандоме произведений, показывающих отношения Локи и Тони в динамике, нет в принципе. Поэтому я нашла единственно оптимально подходящее решение: перевести несколько драбблов, увязав их единой сюжетной канвой. Нижеследующее – три коротких зарисовки: знакомство Тони с Локи и их первый раз, ухаживания (да, я искренне верю, что у этих двоих сначала был бы секс, а уже потом конфетно-шоколадный период) и установившиеся отношения. И последнее. В качестве экшена здесь только Тор. Простите [фэйспалм]. Но я все-таки надеюсь, что хотя бы отчасти выполнила заявку.
История первая, в которой Тони знакомится с Локи. И не только знакомится… читать дальше- Надеюсь, твой маленький друг более впечатляющ, чем твой интеллект, - заметил Локи, с трудом оторвавшись от Старка. - Черт, - несмотря на печально известную словоохотливость Тони, в данный момент его словарный запас сократился до ругательств и случайных цветастых междометий. С другой стороны, Локи не был уверен, что тихие гортанные стоны и протяжные всхлипы Старка не были каким-то мидгардским диалектом, ранее неизвестным Обманщику. Хотя, учитывая, что миллиардера оттрахали, перегнув через барную стойку его собственного заведения, последнее предположение казалось маловероятным. Небрежным движеньем руки Локи привел свою одежду в идеальный порядок. Тони, в чем мать родила, не считая багровых отметин на загорелой коже и молочных потеков на внутренней стороне бедер, сполз на пол. - Весьма красноречиво, - заметил Локи тоном, за который даже Кэпу захотелось бы набить ему морду. Обманщик никак не мог понять, почему он до сих пор не ушел. Тони ответил ухмылкой, чересчур снисходительной для человека, сидящего голышом на полу. - Прошу прощенья, - ядовито парировал он. – Но Тор не посчитал нужным сообщить мне, что вы, ребята, держите мозги в штанах. Признаю, ты гений, но твой скептицизм абсолютно безоснователен: ты еще не успел оценить, насколько гениален я. Тони фривольно раскинул ноги, случайно зацепил лежащий на полу бокал для виски, заставив его откатиться в самый дальний угол комнаты. Бутылки и посуда с барной стойки равномерно покрывали дубовый паркет крошкой битого стекла, став печальным свидетельством секса столетия, заставившего дрожать и подпрыгивать мебель. - Ах, с такими учителями как у тебя я и не ожидал меньшего. - У меня был высший балл во всем, от математики до поэзии. У вас в Асгарде вообще знают, что такое математика? Я могу дать тебе пару частных уроков. Локи отступил на шаг, все еще раздумывая о том, чтобы уйти. Несмотря на вульгарность, сражение словами вместо кулаков было приятным изменением в ежедневной рутине Обманщика. Да и избавление от накопившейся агрессии через оргазм, особенно с таким неожиданно покладистым и чувственным партнером, было весьма заманчивым. Однако у Локи были неотложные дела. - А что подумают твои маленькие друзья, узнай они о наших занятиях? - Знаешь, - Тони изогнул бровь, а его губы растянулись в очередной ухмылке. – Я уверен, что они не будут удивлены. И если ты боишься, что все узнают, какой ты отсос по части математики, я согласен заниматься с тобой приватно. Локи почувствовал, как вновь напрягся его член. Подойдя к Старку, он, рывком подняв того на ноги, вновь уложил животом на барную стойку. Тони задрожал под ладонями бога, воплощение тепла и слабости смертного, застонал громко и бесстыже, чувствуя бедром напряженную плоть Локи. - Я удивлен, как кто-то, претендующий на звание гения, мог опрометчиво подумать, что я за раз раскрыл перед ним все карты, - пропел Обманщик на ухо миллиардеру. Локи решил, что неотложные дела и завоевание мира могут подождать. Что решил Тони неизвестно, но ему определенно нравилось трахаться с богом, способным щелчком пальцев убрать из бара ненужных свидетелей.
оОо
История вторая, в которой Тони узнаёт, что даже у бога хаоса может оказаться чересчур заботливый старший брат - … и если не вернемся к четырем утра, значит, мы нарвались на Дума. Или Гоблина. Или еще кого-то. – Тони продолжал инструктировать Джарвиса. Надев пиджак, Старк придирчиво взглянул на собственное отражение в зеркале, в пол уха слушая обещание Джарвиса подать сигнал тревоги, если они не вернуться вовремя. Проведя по скуле пальцем, Тони решил, что ему не мешает побриться. Нельзя появляться в таком виде на публике, особенно, если пресса в последнее время бегает за тобой по пятам. - Ты собираешься почти так же долго, как женщина, - хмыкнул Локи, облокотившись на дверной косяк ванной Старка. - На самом деле дольше, - Тони ухмыльнулся своему намыленному пеной для бритья отражению. - Я вижу, мне стоит подождать в гостиной. - Еще минутку. Мне осталось припудрить носик, - Тони нравилась последняя фраза, и он её уже порядком заездил. Самое смешное, что сказанное было чистой правдой: немного пудры на кончике носа помогало не выглядеть на снимках папарацци так, будто тебя макнули лицом в подсолнечное масло. Спустившись через несколько минут в гостиную, Старк не ожидал обнаружить рядом с Локи Тора. - Ты решил пойти с нами? - не слишком уверенно спросил Тони. В конце концов, у бога грома было уже предостаточно опыта, связанного с Тони и барами, особенной теми, где выпивку продавали круглосуточно, и миллиардер не был уверен, что Одинсон готов этот опыт повторить. - Нет, - коротко буркнул Тор. – Но я хочу поговорить с тобой прежде, чем ты останешься с моим братом наедине. Тяжелая рука Тора опустилась на плечо Локи, и Обманщик неловко поерзал, с преувеличенным интересом разглядывая картину какого-то экспрессиониста, купленную Пеппер для штаб-квартиры Мстителей. - И? – Старк переводил взгляд с одного бога на другого. Определенно, происходило нечто странное. - Каковы твои намерения относительно моего брата? - Эм… - Тони впал в легкий ступор, кидая отчаянные взгляды на Локи в поисках объяснения. Единственным ответом ему послужили напрягшиеся желваки Обманщика. – Ну, мы собирались сходить на какую-нибудь вечеринку, выпить. Локи получше познакомится с остальными. Он все-таки новенький в нашей команде, а Кэп все уши прожужжал насчет второго шанса… - Отлично, - оборвал Тор. – Но не смей распускать руки, Старк. Не вздумай и пальцем прикоснуться к моему брату. - Я и не собирался, - Тони почти не врал. Во время его с Локи игр руки миллиардера частенько оказывались связанными, так что в постели он научился обходиться и без них. – Ну, только, если он вновь не станет злым. Тогда мне придется его остановить. Собственными руками. - Хоть Локи и бывший злодей, во многих вещах он невинен, как младенец, - Тор обхватил брата за плечи, прижимая Обманщика к широкой груди. - Брат мой, - прошипел Локи. – Все в порядке. - Нет, - рука, сжимающая Обманщика, напряглась. – Я хочу, чтобы он поклялся, что не покусится на твою честь. Тони едва сдержал готовую отпасть челюсть: - Тор, я… - Ты хороший друг и великий воин, Тони Старк. Но я наслышан о твоих похождениях и не хочу, чтобы ты разбил Локи сердце. Обманщик поджал губы, бледные щеки заливал багровый румянец. Тор нежно, будто испуганного ребенка, погладил брата по голове. – У меня не было подобных намерений. – Теперь Тони говорил чистую правду. Зачем намеренья, если ты давным-давно воплотил их в жизнь? Тони искренне не понимал, как Тор может быть настолько твердолобым. Миллиардер был уверен: его боевые товарищи знали о нем с Локи задолго до того, как Кэп объявил, что в команде Мстителей пополнение. Просто однажды Хоукай, без спроса завалившийся в спальню к Старку, застал хозяина привязанным к кровати и с внушительной эрекцией. В углу хитро блестел рогами брошенный в спешке шлем. Учитывая то, что лучник был известным треплом, стоит ли говорить о последствиях… - Ты не попытаешься совратить его. - Нет, - возможно, излишне поспешно ответил Тони, чувствуя, что начинает краснеть. Черт, он не краснел лет с пятнадцати. Просто Старк и подумать не мог, что однажды у него с Тором состоится подобный разговор. - Ты не нарушишь его девственность своим мужским достоинством. - Что?! Тор еще сильнее сжал извивающегося Локи, глядя на потерявшего дар речи Тони – поистине редкое зрелище. Локи закрыл лицо руками, отчаянно стараясь то ли не рассмеяться, то ли не расплакаться. - Поклянись. - Клянусь. – совершенно искренне выдохнул Тони. Ему даже не понадобилось скрещивать за спиной пальцы, ведь нарушать-то было нечего еще давным-давно. Черт, он трахался с Локи два года подряд и даже не понимал, в какой находится опасности. Слегка пожав плечами, Обманщик бросил любовнику сочувственный взгляд. Очевидно, он давно привык к тому, что у него самый заботливый старший брат во вселенной. Немного выждав, Тор ослабил сжимавшую Обманщика хватку. Погладив напоследок брата по голове, он коротко кивнул Тони и направился к двери. - Будьте осторожны, - бросил бог грома на прощанье. - Будем, не сомневайся, - буркнул Тони, закрывая за Тором дверь. Старк не успел и глазом моргнуть, как оказался прижатым к этой самой двери. Рука Локи настойчиво расстегнула его ширинку, а медовый голос пропел в самое ухо: - Тони, а ведь я Тору ничего не обещал.
оОо
История третья, в которой Тони ищет и находит идеальный подарок У Тони Старка было все. А если у него чего-то не было, он всегда мог это купить. Следовательно, если мистер Старк делал кому-то подарок, это был чертовски хороший подарок. С клубникой он промахнулся случайно. К тому же позднее Тони исправил свою оплошность, так что тот случай не в счет. Как выяснил Тони, проблема была в том, что у его парня/девушки/что-это-четр-возьми-на-мне-скачет было все, что угодно, кроме отцовской любви. И знай Старк, как достать это, у них обоих хватало бы недостающей в голове клепки. Именно поэтому Тони потратил до неприличия много времени, стараясь придумать подходящий подарок. В конце концов, это не должно быть так сложно. Он гений. Что можно подарить Богу Обмана? Что по-настоящему нужно Локи? Ответ пришел к Тони, когда он в очередной раз читал своему (или своей?) парню/девушке/богу лекцию о вреде проказ и подколок собственных боевых товарищей. Он знает, что делать! Соревнование! Вот то, что нужно Локи, то, чего он жаждет. Утром дня рожденья Обманщика в штаб-квартире Мстителей сахарницы были заполнены солью, у себя под одеялами супергерои нашли кто лягушку, а кто – и кое-что похуже, а вся одежда оказалась пропитана вызывающим чесотку раствором. На столе у Локи красовалась записка, нацарапанная поспешными каракулями Тони. «Любой твой трюк я могу проделать лучше» Окружающий мир содрогнулся от ужаса, а Локи, сминая записку в руке, расплылся в широкой улыбке: - Нет, не можешь.
оОо
PS. Я не забросила и не забыла Eidolon. Просто восьмая глава ну очень большая. Но я её уже почти закончила
Und wenn du lange in einen Abgrund blickst, blickt der Abgrund auch in dich hinein.
Автор: ~Orelllka~ Рейтинг: R; Пейринг: Тор/Локи; Жанр: случайно angst, ust (если я правильно поняла, что сей юст значит); Дисклеймер: не моё и не претендую; От автора: очень давно не писала, поэтому вышло косо, за что прошу меня простить >< праздника в честь дня зимнего солнцестояния, скорее всго, у норвежцев не существовало, хотя чёрт знает, но он здесь приплетён для создания новогодней атмосферы=) Должно было быть: Тор/Локи, рейтинг желательно не ниже R, ХЭ (отсутствие плохого конца считать за ХЭ в том числе), Тор обязательно сверху, можно с юмором. Запретные чувства Тора к невинному и ещё очень юному Локи, попытки Тора сдержать страсть, юст, фёрст-тайм. POV Тора приветствуется. Вышло в итоге: Локи по земным меркам около 16 лет, Тору - 19-20; pov Тора, простите, не вышел, хотя я пыталась; насколько Локи получился невинным - решать вам=)
с новым годом=) Пламя свечи, дрогнув, покачнулось. Локи тихо вздохнул и посмотрел на Тора. В его взгляде читались неуверенность и страх. ''Прошу, остановись! Или дай этому объяснение,'' - молили зелёные глаза, и Тор склонился над братом, зачарованный им, не имеющий сил остановиться, и прошептал: - Прости меня, Локи. Когда-нибудь, если сможешь, прости. Сильные руки повернули мальчика на живот, прошлись вдоль тела, приподнимая бёдра. Локи дёрнулся, забился в крепких объятьях, словно мотылёк в паучьих сетях, но Тор уже не мог отпустить его – слишком долго он ждал, слишком долго бредил братом. - Пожалуйста, не надо…, – громкий шёпот, готовый сорваться на крик, и мокрое от слёз юное лицо. - Опомнись, брат, не делай этого! Громовержец ничего не слышал. Он только чувствовал горячую обнажённую кожу, видел дрожащие плечи, белую шею, чёрную смоль разметавшихся по простыни волос. Желание было противоестественным и невыносимым, но с ним невозможно было бороться. - Не бойся, родной, - Тор коснулся пальцами дрожащих сжатых губ, и Локи послушно открыл рот. – Всё хорошо, не бойся, я люблю тебя. Ладонь скользнула между ягодиц, мальчик нервно сжал простынь и судорожно выдохнул, принимая влажные пальцы брата – сначала один, затем второй. Тор вошёл медленно, несмотря на безумную жажду обладать этим юным податливым телом, извивающимся и трепещущим, взять сразу всё, грубо, жёстоко, с кровью и слезами. Локи вскрикнул, сдвинув брови, запрокинув голову; он уже смирился и почти успокоился, почти доверился и больше не вырывался, расслабился, прислушиваясь к ощущениям. Вскоре боль сменило наслаждение, и Локи тихо стонал, выгибаясь, как кошка, под ласками брата. В какой-то момент происходящее показалось им обоим абсолютно правильным и единственно возможным. Преграды рухнули, время остановилось и всё потеряло смысл, кроме двух сплетённых тел. Каждый поверил, что так должно быть, что так было изначально, и противиться этому – противиться судьбе. Локи вдруг издал протяжный стон отчаянно, изумлённо, и, чувствуя сладость и бешеный пульс, упал, обессиленный. - Люблю тебя, - неслышно, в бреду. - Люблю тебя, - громко, хрипло, на грани безумия.
- Локи… Локи! Разбуженный собственным криком Тор резко сел в постели, дыша тяжело и прерывисто. Он испуганно вглядывался в сумрак ночи, но никого не было в его покоях, только ветер колыхал штору открытого окна. Близился рассвет, и тьма была глубокой, и только шумное дыхание громовержца прорывалось сквозь тишину. Тор обхватил голову руками. Лицо горело, по виску скользила капля, неприятно щекоча кожу. Одеяло липло к покрытому испариной обнажённому телу. Обрывки сна тотчас всплыли в памяти, и Тор глухо застонал в ладони, упав на подушки.
Держа бутыль на свету, Тор меланхолично следил, как пиво стекает по стенкам сосуда. Он полулежал на ступенях пустого тронного зала в праздничном одеянии, временами прикладываясь к горлышку бутыли. - Нет, нет, нет, ты что! – Локи появился как всегда неожиданно. – Ты что, сдурел? – и засмеялся, выхватывая пиво из рук брата. – Праздник ещё не начался, а ты уже пьян! Ну, разве так можно? Громовержец ответил нескоро. Присутствие Локи с некоторого времени его напрягало, но он старался не подать виду, не избегать младшего, – что казалось вполне разумеющимся в его положении, - чтобы не по годам сообразительный Локи не подумал вдруг чего, точнее, чтобы не додумался. - Я сделал всего два глотка, мамочка. - Эй, язвить – моя прерогатива, - Локи сел рядом с братом, всё так же улыбаясь, что не могло ускользнуть от Тора. - Ты похож на начищенный медный таз. В чём причина такого безграничного счастья? - Шутишь? – недоумевающий взгляд и вскинутые в удивлении брови. – Сегодня бал по случаю дня зимнего солнцестояния, самый главный праздник! Неужели ты не рад? - Ничуть. Оба замолчали. Тор хотел, чтобы Локи скорее ушёл, подальше, подольше не попадался ему на глаза. Он не мог его видеть, он невольно вспоминал свой изо дня в день повторяющийся сон и каждый раз вздрагивал, когда мозг выдавал особо откровенные картины. Вдруг Локи быстро встал, оправил белый с золотым костюм; лицо его светилось ещё большей радостью и привычным озорством, и он произнёс: - Я знаю, кажется, как избавить тебя от уныния. - Я весь внимание. - Помнишь ту розовенькую аристократочку, про которую я говорил тебе недавно? Тор лишь молча кивнул, стараясь не смотреть на раздражающе весёлого, мельтешащего перед ним брата. - Она в списке гостей, она будет здесь сегодняшним вечером, и я уступаю эту прелестницу тебе, дорогой брат, - и Локи замер в ожидании реакции. Реакция была вялой и не оправдала ожиданий: - Не могу принять такую жертву, - с этими словами Тор поднялся со ступеней и хотел было пойти прочь, но тонкие пальцы вцепились в плечо, останавливая. - Почему, Тор? Уверен, она понравится тебе, она… - Хорошо! – громовержец рявкнул неожиданно грубо, резко стряхнув с себя руку брата. – Будь по-твоему, но теперь я удалюсь. Локи просветлел и, казалось, даже не заметил злых интонаций в голосе Тора. Но отпускать его он не собирался: напротив, схватил за запястье и потащил вглубь зала. Тор яростно и безрезультатно упирался. - О нет, я не подпущу тебя к даме без предварительной подготовки. - Вконец оборзел? - Всего лишь беспокоюсь о её здоровье, - Локи остановился, ступил полшага назад и взглянул задорно. Мальчик положил ладонь брата себе на талию, свою – ему на плечо. - Давай так: с этого момента я – аристократочка, и ты должен танцевать со мной и говорить милые глупости, смотреть только на меня и осыпать комплиментами, восхваляя мою неземную красоту. Запомнил? Поверь, это нетрудно. - Из уст Бога обмана звучит убедительно, - Тор внутренне напрягся, сжимая белую кисть в своей руке; он из последних сил старался не выдать себя. – Как же тебя зовут, аристократочка? - Пусть будет… Келда. Да, Келда подойдёт. Готов? Иии…! Они закружились в вальсе под звуки воображаемой музыки. Локи зря смеялся: Тор двигался превосходно и держался достойно, как истинный мидгардский джентльмен, словно и не провёл последние несколько лет в походах, в компании грубых неотёсанных воинов. - Вы потрясающе танцуете, Ваше Высочество. Признаюсь, я положительно удивлена, - Локи недаром звался Богом обмана: дурачить людей он умел мастерски, поэтому любая роль давалась ему без особого труда. Вот и сейчас юный бог смущённо краснел, потупив взгляд, и кокетливо хихикал. Про себя отметил, что Тор, оказывается, тоже неплохой актёр: его комплименты поражали искренностью, а взгляд – теплотой и обожанием, так что можно было действительно подумать, будто перед ним – милая сердцу женщина. - Удивлены? Отчего же? - Вы казались мне … не таким галантным, внимательным… вообще не таким. Тор улыбнулся. - Вы считали меня неуклюжим мужланом? - Ох, простите, я, наверное, обидела Вас неосторожным словом. Могу я как-нибудь загладить свою вину? - О, не беспокойтесь: Ваши прекрасные глаза сделали это за Вас, дорогая. Расстояние между ними незаметно сократилось, Тор постепенно неосознанно терял контроль – близость брата сводила с ума, его запах одурманивал. Для Локи же это было всего лишь увлекательной игрой. - Вы льстите мне, Ваше Высочество. - Вы принимаете за лесть жалкие попытки передать словами моё восхищение. - Вы меня смущаете, Ваше Высочество, - Локи картинно закатил глаза, повернув чуть голову, точно так, как делали все представительницы асгардской аристократии, рыщущие по балам в поисках мужа. – Скажите, в чём причина Вашей былой хмурости? Что-то терзает Вас? - Терзает, дорогая моя. - Что же это, если не секрет? - Не секрет. Меня мучит страшная мечта, которой не суждено сбыться, - Тор говорил абсолютно искренне, неотрывно смотря на брата, говорил уверенно, но совершенно не понимал, что говорит. Локи насторожился. Происходящее перестало казаться невинным спектаклем, потому что то, что Тор не притворялся, стало очевидным: нужно было просто увидеть этот подёрнутый безумием взгляд. - Если по-настоящему верить, то обязательно сбудется, - сказал он тихо. - Нет, Вы не понимаете: моей мечте нельзя сбываться. - О чём же Вы мечтаете? - голос Локи был встревоженным. - Сомневаюсь, что Вам приятно будет это слышать. - И всё же… Тут Тор остановился. Он прижал к себе брата, услышал, как стучит его испуганное сердце, вдохнул запах чёрных волос, чуть вьющихся, ниспадающих мягкой волной, и произнёс: - Вы же знаете моего брата? О, Вы его прекрасно знаете... Вы же видели его руки, да, видели же? Так вот… больше всего на свете я хочу, чтобы эти руки расцарапывали мне спину в кровь, впивались в плечи, оставляя синяки; хочу, чтобы обнимали… робко, нежно, так… невинно… знаете, он ведь мальчишка ещё совсем… Локи, сначала впавший в ступор, вздрогнул, и слёзы покатились из зелёных глаз. А Тор, словно одержимый, продолжал тем временем: - А губы? Его прекрасные губы… я так хочу целовать эти губы, хочу слышать стон, полузадушенный, который он не смог сдержать… я так хочу… дорогая, почему Вы плачете? – Тор успокаивающе гладил спину Локи, всё так же прижимая его к себе. – Не нужно плакать, прошу Вас… - Чудовище! – Локи вырвался из объятий брата. – Это неправда, Тор! Ты не можешь поступить со мной так! Мальчик кричал, рыдая, и не верил, что это происходит с ними. Не верил, что брат так жестоко его предал. - Я не могу… Это сильнее меня! Прости… Прости меня, брат! - Ты мне не брат! Слова обожгли, словно ледяное пламя, и Тор, сломленный, рухнул на колени. Пожелай Локи убить его, он бы ни секунды не сопротивлялся, но мальчик стоял, не двигаясь, молча, только дышал тяжело и часто; Локи смотрел на старшего Одинсона, молодого сильного мужчину, которого он боготворил когда-то, на которого мечтал быть похожим, смотрел практически с ненавистью, злостью, обидой, но презирать его себе не позволил. - Завтра после полуночи…, - голос Локи дрожал и затухал с каждым словом, но говорил он уверенно, решительно, словно человек, лишившийся надежды, словно обречённый. - … придёшь в мои покои: я дам тебе то, что ты так страстно желаешь. И Локи ушёл.
Один был страшно рассержен в тот вечер: оба его сына не изволили появиться на праздничном балу.
Освещённый мягким светом зажженной свечи, Локи стоял у окна, зябко кутаясь в тонкий халат, наблюдая огни Асгарда, друг за другом загоравшиеся во мраке наступившей ночи. Локи не ждал Тора, но знал, что Тор придёт. О том, что случится, он старался не думать. Было так же больно и обидно, и страшно, и стыдно: за себя и за брата, которого больше нет, но он уже почти простил и смирился. Тихие шаги за спиной не стали неожиданностью. Локи повернулся к Тору и, встретив его изучающий взгляд, опустил глаза. - Что ты делаешь? – спросил Тор, когда Локи принялся развязывать пояс халата. - Стараюсь не откладывать неизбежное, - узелок не желал поддаваться, и мальчик занервничал, краснея, стараясь проглотить комок, подступивший к горлу. - Я не трону тебя. Локи зло посмотрел на Тора, продолжая теребить узел. - Ты должен. - Какая глупость. - Ты должен! – Локи почти плакал; он уже пытался порвать проклятый пояс проклятого халата, но силы не хватало. – Помоги мне! - Оставь в покое свою одежду. Я никогда к тебе не прикоснусь, - и Тор, развернувшись, направился к двери. - Идиот! – слёзы покатились по бледным щекам, и голос сорвался на крик. - Я не хочу быть куском мяса! Я не хочу быть куском мяса для тебя, кретин! - Я справлюсь, Локи, вот увидишь. Прости меня. Дверь тихо затворилась, и свеча погасла.
Демон? Это ваша профессия или сексуальная ориентация?
С наступившим Новым годом!Удачи сообществу в целом и всем его участникам в отдельности. В матерном гороскопе прочитала, что внешне Водолеи похожи на помесь Безумного Шляпника и Мэрилин Монро. Вот так появился этот рассказец (не матерный).
Название: Вот так Автор: Муравьиный лев Персонажи: Безумный Шляпник, Черный Рыцарь, новорожденный Том Хиддлстон, Мэрилин Монро, Цимбелин, Ф.С.Фитцджеральд, Локи, Тор Содержание: Безумный Шляпник опять попал в историю. И только Локи в состоянии поставить в ней точку. Рейтинг: PG-13 Жанр: джен, юмор, кроссовер Размер: мини
читать дальше Расставшись с Алисой, Шляпник заскучал. Душа просила безумств, а в королевстве царили тишь да гладь, чреватые застоем. Тогда он вооружился Алисиным мечом и отправился на далекий остров, где Черный Рыцарь маялся со своей Черной Королевой. Сначала Шляпник подумал о Королеве, но сообразил, что отбить ее не получится, – Рыцарь ее просто отдаст, еще и розовой ленточкой перевяжет. Королева же ничем делиться не собиралась, а это повод для конфликта. Бой был ужасен. Королева сражалась как валькирия, но Шляпника воодушевляла мужская солидарность, и он победил. Вот так наш безумец спас Черного Рыцаря. – Я, конечно, не золотая рыбка, но, в пределах возможного, выполню любое твое желание! – прижал руку к груди благодарный Рыцарь. – Познакомь меня с приятной девушкой, – застенчиво попросил Шляпник. – У меня по этой части ну никакого опыта. Черный Рыцарь перебрал в памяти всех, кого не успел забыть за время пребывания в аду, то есть, в обществе Черной Королевы. – Есть одна, – вдруг просиял он. – Давала мастер-класс одному миллионеру, надеюсь, и тебя чему-нибудь научит. Он прихватил Шляпника за талию и помчал в неведомую сторону. – Знакомься, Душечка, еще одна жертва твоего обаяния! Пока полная шляпа, но в будущем, несомненно, голливудская звезда, – отдышавшись, представил Рыцарь своего протеже. – Я буду звать тебя Джонни! – очаровательное белокурое создание, возникшее словно из наркотических грез, протянуло Шляпнику соблазнительную руку с капризными пальчиками. – А меня можешь звать Душечкой! Вот так Безумный Шляпник познакомился с самой знаменитой блондинкой в мире. – Ну что же, дети, думаю, вам будет чем заняться без меня! – Черный Рыцарь направился к двери. – Постой! – вцепился в него Шляпник. – У меня же никакого опыта, я говорил… Может, посоветуешь что-нибудь, научишь… – Для друга ничего не жаль, – взгляд Рыцаря был вполне искренен. – И, хоть мне нравятся высокие, с тобой я провел бы тренинг-другой. Но, понимаешь, я с тобой, и ты с Душечкой, – это все же разные виды секса. Так что ты сначала определись. И если с девушками тебе привычнее, доверься Душечке и своей интуиции. Первая уж точно не подведет. Вот так Безумный Шляпник остался наедине с Душечкой. Для начала он попробовал посадить ее в чайник. – Какой у тебя оригинальный способ заниматься любовью, – заметила та. – А что ты еще умеешь? Вместо ответа Шляпник попытался затолкать ее в шляпу. Результат – нулевой. – Я, наверное, очень скучная, но, может быть, вернемся в традиционное русло? – спросила Душечка, перехватывая инициативу. Вот так Шляпник стал совершеннолетним. А потом снова совершеннолетним и опять совершеннолетним. И снова, и опять… И опять, и снова… Шляпник не замечал, как бежали дни. Ему было хорошо, а когда человеку очень хорошо, как правило, приключается какая-нибудь неожиданность. Не обязательно плохая, но обязательно неожиданная. Вот так и Шляпник с Душечкой никак не ожидали, что после всех опять и снова у них появится ребенок. Это было невероятное создание. В его земное происхождение верилось с трудом. – Наверное, он – ангел с неба! – умилился Шляпник, разглядывая сияющие светлые кудри, лазоревые глаза и улыбку новообращенного. – Миленький, – поджала губки Душечка. – Но, дорогой, это через полвека для поддержания звездного статуса потребуется усыновить целую корзинку пупсиков, а пока семейные ценности в Голливуде не слишком котируются. Бэби испортит мой имидж! И Душечка испарилась, предоставив Шляпнику самому решать проблему. Если по части девушек у Шляпника уже имелся кой-какой опыт, то по части детей – сами понимаете. Он боялся, что при таком раскладе голубоглазому чуду скоро захочется отправиться на поиски более гостеприимного мира. Надо было предупредить его возможную меланхолию и срочно найти кого-то умеющего обращаться с младенцами. Вот так Шляпник решил вернуться в Страну Чудес. Но, поскольку он был безумным, то рассчитать точно вектор возвращения, конечно, не смог. И вместо дворца Белой Королевы попал на поле боя. Там странно одетые люди размахивали мечами, производя невероятный шум и, время от времени, меняясь ролями побежденных и победителей. В эпицентре сумятицы бегал персонаж в очках и белом плаще, абсолютно не похожий на воинов ни одной из воюющих сторон, и, может быть, поэтому располагающий к себе. – Берегись! – крикнул очкарик Шляпнику и, пока тот соображал, чего именно беречься, единым махом уложил набежавшую волну противников. – Постум! «Цимбелин», Шекспир, Деклан Донеллан, – представился он под шум продолжающегося боя. – Безумный Шляпник, «Алиса в Стране Чудес», Кэррол, Тим Бертон, – отвечал Шляпник. – Наследник? – Постум кивнул, указывая на младенца. – Ох, да! Славный мальчик, только, боюсь, из меня получится плохая нянька и совсем никакая кормилица. Я ведь все-таки того… безумный. Может быть, кто-нибудь здесь взялся бы его опекать? – Увы, мой друг, пока я сам неприкаянный изгнанник, и ничем не могу помочь. Но со временем Юпитер явит свою благосклонность. Тогда за мной дело не станет! Постум снял белый плащ и завернул в него ребенка. – По этому плащу я его опознаю в любом месте и в любое время, – он сделал бэбику «козу», и тот заулыбался. – Чудный ребенок! Сердце подсказывает, мы встретимся снова! Он хотел сказать что-то еще, но тут нахлынула новая волна сражающихся и смыла Шляпника прямо во временной тоннель. Разумеется, опять не тот. Вот так Шляпник оказался в центре города, такого же безумного, как он сам. Город нагло и весело торчал вверх, подмигивая Шляпнику окнами высоченных домов и фарами проезжающих авто. – Осторожнее! – громкий женский вскрик заставил Шляпника обернуться и обнаружить, что он стоит на проезжей части дороги. В подветренную сторону ему почти упиралось осязаемое доказательство того, что и роскошь способна быть средством передвижения. На просторной крыше автомобиля расположилась красивая и довольно экстравагантная пара. – Скотт Фитцджеральд! – протянул сверху руку элегантно одетый молодой мужчина. – Безумный Шляпник! Извините, не могу ответить на ваше рукопожатие, у меня тут ребенок. – Какая куколка! – блондинка, чем-то напоминавшая Душечку, с любопытством разглядывала кроху. – Я – Зельда. А вы – отец? Глядя на вас, не подумаешь, что вы способны на такие подвиги… – Дорогая, может быть, не стоит так с незнакомыми людьми? – мягко спросил ее спутник. – Возможно, он тоже творческая личность, а, значит, легко раним… – Он – критик, а они все не творческие и, тем более, не личности, – убежденно произнесла Зельда, попыхивая тонкой папироской. – С чего ты взяла, что он критик? – Он сам сказал, что чокнутый. Значит, критик! Только чокнутые могут тебя критиковать! – Я никого не хочу критиковать, у меня в настоящую минуту совсем другие заботы, – отозвался Шляпник, с тревогой поглядывая на младенца. – Вы не могли бы помочь мне…пристроить эту куколку в хорошие руки? От меня ему очень мало проку… – Что? – возмутилась Зельда. – То есть, ты сначала сделал ребенка, а теперь хочешь сделать ноги и свалить проблему на других? Все вы, – она повернулась к тому, кто назвался Скоттом Фитцджеральдом, – все вы, мужчины, одинаковы! А малыш – просто ангел. Может, усыновим его? – Ты сама ангел, и ты же знаешь, я еще не написал главный роман своей жизни. Нам рано думать о детях. С этими словами красивый молодой человек поцеловал красивую молодую леди, снова свесился с крыши авто и протянул Шляпнику золотой портсигар и такой же галстук. – Возьмите. Когда подрастет, пусть приходит ко мне. Я опознаю его по этим безделушкам. Уверен, нам будет о чем поговорить. Авто растаяло в ночи, подсвечиваемой разноцветными огнями, и Шляпник остался один. Вот так он снова подумал о Черном Рыцаре. – …Я, конечно, не золотая рыбка, но призыв своего избавителя услышать могу! Появление Черного Рыцаря, как всегда, выглядело весьма бравурно. Развевался черный плащ, вставал на дыбы черный конь, лаяли гончие псы… Рыцарь, видимо, был только что с охоты. – А это что? О, вижу, Душечка тебя осчастливила! – Да, только счастье мне не по плечу, – вздохнул Шляпник. – Я все его пристраиваю и все не могу пристроить. Боюсь, он так долго не протянет. – Понял! Не переживай, что-нибудь придумаем. Кстати, дай рассмотреть его поближе. Рыцарь бесцеремонно повертел ребенка в руках и довольно хмыкнул: – Так и думал! Пуля в голове! Вот входное отверстие. Выходного нет. Застряла намертво. Как у нас с тобой. Видишь? – он ткнул пальцем в висок. – То, что надо! Я знаю одну семейку, еще более безумную, чем ты. У них традиция усыновлять найденышей с пулей в голове. Вперед! Рыцарь подсадил Шляпника с младенцем в седло, и они снова помчали в неведомую сторону. На этот раз неведомая сторона оказалась холодной, гористой и заснеженной. В ночном небе полыхало северное сияние. Ноги проваливались в сугробы. – А я говорю, ты мой брат, хоть и посинел от упрямства! И ты должен вернуться! Мне что, на колени перед тобой встать? – слова прозвучали в морозном воздухе так громко и неожиданно, что Шляпник подпрыгнул. И тут же раздалось: – Клац! Вжжик! Пшшш! В двух шагах от него шел поединок. – Об отце подумай! – круглолицый добрый молодец в алом плаще махал здоровенным молотом, явно вполсилы. Он мог перейти в нападение, но предпочитал отбивать огненные шары, которые запускал в него худой и черноволосый противник. Это напомнило Шляпнику игру в крокет при дворе Черной Королевы. Зато противник доброго молодца был, видимо, настроен серьезно. Шляпнику вдруг показалось, что он чем-то похож на его бэби. Да, точно похож! Глаза – один в один, если только представить, что ангел, посетивший этот мир, зло и горько в нем разочаровался. – Отец сказал: «нет!». Ты сам слышал. Так что я никому ничего не должен. Прочь с дороги! – Ага, вот только коврик красный постелю твоей милости! Что ты хочешь от старика, он был после комы? Ну, сорвалось у него, не цепляйся к словам. Вернись в Асгард! – Пусти! Бац! Жжжах! Пшшш! – Ребята, что вы тут делите? Наследство? – радостно вопросил Черный Рыцарь. – Привет, Тор! Все ставишь рекорды по метанию молота? На участие в Олимпийских играх заявку не подавал? Еще есть время получить лицензию. Локи, друг, с каких пор ты изменил принципам и предпочитаешь грубый честный поединок тонким интригам? Дай же обнять тебя, мы столько времени не виделись! Рыцарь, широко растопырив руки, ринулся навстречу изящному брюнету, и, к великому изумлению Шляпника, с размаху пролетел сквозь него. Двойник странного персонажа, которого Рыцарь называл Локи, тут же растаял в воздухе. – Ах, Локи, Локи, все ведешь со мной двойную игру, – покачал головой Рыцарь. – Не веришь в искренность моих чувств. – Верю, еще как верю! Поэтому вожделей ко мне на расстоянии, – ответил худой брюнет с глазами нолдора, только что прошедшего сквозь льды. – Но одно вожделение не завело бы тебя в Ётунхейм. Что такого стряслось в девяти мирах, что ты вспомнил о Локи? Черная Королева хочет стать владычицей морскою? Или сам решил захватить власть над миром? – Ты надрываешь мне сердце! Я не заслужил столь несправедливых подозрений! – горестно вздохнул Рыцарь. – Только безответная любовь, только желание увидеть тебя причиной тому, что мы, я и мой друг Шляпник, здесь. Мы даже подарок припасли. Он тебе понравится. Смотри, какой очаровательный! Черный Рыцарь подошел к Локи, и вручил кулек с младенцем, успев при этом вкрадчиво погладить аристократически изящную руку. – Все-таки не упустил своего, пройдоха! – отдернул пальцы Локи. – Твой? – Нет, твой! – широко улыбнулся Черный Рыцарь. – Ты посмотри, он на тебя похож! Гораздо больше, чем на родного отца, который переминается рядом с ноги на ногу. Это больше, чем кровь, – это родство духа. – Сколько пафоса! – буркнул Локи, рассматривая глазастый кулек. – Парень что надо, – вмешался Тор. – Мы его воспитаем! Настоящим асом! – Спасибо, педагоги, – съязвил брат. – Вы уже преуспели по части воспитания. Насколько я понял, – обратился он к Рыцарю, – кто бы ни был отец, он пытается от него отвязаться с наименьшими потерями для совести? – Да он бы рад растить сынишку, но ничего не понимает в таких делах. А ты принц, у тебя полно возможностей устроить судьбу малыша. Ты только подумай, Локи, невинное дитя, такое маленькое, оставленное всеми, брошенное умирать среди тьмы и холода…– по щеке Черного Рыцаря скатилась слеза. – И ты можешь его спасти! – Где-то я уже слышал такое. У вас с Одином удивительно сходная манера выражаться. Но, согласен, в нем есть что-то… притягательное. – Знаешь, – вдохновился еще больше Черный Рыцарь, – я уверен, что вас связывает единая судьба. Ты всю жизнь ищешь любви, а он ее сейчас тоже ищет! И, может быть, вы сможете дать друг другу то, что не находите в окружающих. Он тебя прославит в мире людей! Не знаю, как, но он поведает людям об истинном Локи! Сейчас ведь как думают, – коварный ты, хитрый и, прямо скажем, злой. А благодаря этому ребенку люди узнают, какой у тебя глубокий и сложный внутренний мир! Какая ранимая и тонкая душа! Только не говори, что тебе этого не хочется. – У него есть имя? – Локи не отводил задумчивого взгляда от тихо улыбавшегося ему свертка. – Томас Уильям! – не задумываясь, ответил Рыцарь. – Почему именно так? – Ну, я же персонаж английской литературы, а у нас, в Англии, был такой писатель Филдинг, и он придумал историю Тома Джонса, найденыша. И, сдается мне, в нашем Томе есть что-то от того Томми. А Уильям – в честь Шекспира. Вот, прибей меня молотом, он как-то очень тесно будет с Шекспиром связан. И Тор прав, в своем деле это будет ас! – Все-то ты про него знаешь. Может, все-таки твоя работа? Хотя нет, слишком тонко для тебя. Ладно, он мне понравился, и я его забираю. Локи адресовал брату взгляд, в котором непостижимо сочеталось: «Так и быть, я всех прощаю!», «Пошли домой!» и «Сам понимаешь, мне с ним теперь деваться некуда». – Вот это правильно! – воскликнул Тор. – Я же говорил, ты должен вернуться! Отец вдвойне обрадуется. Он давно о внуках мечтает! Давай понесу! – Нет, нет, нет! Теперь это мой сын. Видишь, он мне улыбается. Все в порядке, Том, мы теперь надолго вместе! Шляпник подавил печальный вздох, глядя вслед малышу, который уютно лежал на тонких, оказавшихся вдруг неожиданно нежными руках. – Вот так, друг мой, – похлопал его по плечу Черный Рыцарь. – Вот так началась эта история. – Хочешь сказать, – закончилась? – отозвался Шляпник. – Нет, только началась. И, насколько я знаю Локи, он позаботится, чтобы в ней случилось много интересного.
Автор: Пандохва(=Карта извращенцев) Пейринг/персонажи: Тор, Локи. Состояние: в продолжении. Рейтинг: G Жанр: общий. Тип: джен. Дисклеймер: отказываюсь от персонажей.
Глава №1Локи был практически спокоен – и оставался таким примерно до того момента, как Бог грома и молний посетил его маленькую комнатушку на окраине Нью-Йорка, которую он снимал у довольно приветливой старушке – и щедро платил ей за молчание, чтобы она не распространялась, что за странный и нелюдимый съемщик живет у нее на квартире. Интересно, где он просчитался? Сонное и ленивое состояние тела как рукой сняло – Локи подобрался и недобро сощурился, сжимая чашку с чаем в руке с такой силой, что было довольно удивительным, как чашка все еще оставалось целой. - Здравствуй, брат – Тор с широкой улыбкой поприветствовал трикстера. И ничуть не смутился, когда ответом было глухое молчание и скрип кресла, с которого поднялся Локи. Когда все внутри перегорает, то на месте прежних ярких чувств остается еле догорающий костерок былой симпатии, который изредка вспыхивает при горестных воспоминаниях, вызывая тягучую ностальгию, камнем ложившуюся на беспокойное сердце. А если и огонь не поддерживать - то останется только сухая серая зола, которая будет мешать новому чувству расти на благодатной почве, являясь, немым напоминаем о причиненной боли. Локи поднес кружку к губам, едва поморщившись, когда чай коснулся языка - все же слишком горячо для него. - Что тебя привело сюда, позволь поинтересоваться? – ровным и спокойным голосом спрашивает Локи у застывшего Тора, грея об чашку руки. Он не собирался показывать тому, что появление внезапного собеседника выбило его из колеи – наоборот, Локи собирался продемонстрировать, что Тор ни в коем разе его не удивил – как будто они попрощались только вчера на дружественной ноте, и Одинсон обещал зайти как-нибудь потом на чай. Во всяком случае, он пытался сделать вид – а что у него твориться в душе, уже давным-давно никому не интересно. Тор просто смотрит на Локи, не отводя от того взгляд. Потом он секунду раздумывает, стоит ли делать или нет, и затем поспешно подходит к креслу – и вот, Локи уже оказывается у него в объятиях - и Тору совсем не хочется их разжимать, как бы Локи не пытался вырваться или биться. На удивление, последний не предпринимал никаких попыток освободиться – но и не пытался в ответ обнять Тора. Просто держал в руке чашку и смотрел задумчиво на чай, прикрыв глаза, и, казалось, настолько глубоко уйдя в себя, что между двумя богами возникла невидимая пропасть размером с весь Мидгард. И как бы Тор не стискивал Локи, как бы ни гладил его за спину, приговаривая: «Я нашел тебя, я наконец-то нашел тебя!» Локи оставался безмолвной ледяной статуей, безучастно наблюдавшей за обрадовавшимся богом. Локи не хотелось показывать, как его раздирает внутри дикая ненависть и не менее яркая радость – эти два дракона весь воздух забирают себе, что понимаешь, что сейчас задохнешься – и при этом не можешь отвести глаза от такого родного и близкого лица, что радость начинает перевешивать все остальные негативные эмоции и Локи поспешно опускает глаза вниз, чтобы не выдать свои чувства – облегчение заливает все нутро от того, что с ним, Тором, все хорошо – и он сейчас рядом, с ним, с Локи. - Отец велел передать, что Лафей назначил наследником Етунхейма именно тебя, - тихо шепча на ухо, говорит Тор, зарываясь лицом в гладкие отросшие волосы брата. – И все ждут твоей коронацией. Мы уже с Фригг тебе подарок придумали – решили, что если я найду тебя, то обязательно преподнесем на праздник. - А если я не хочу? – с обидой спрашивает Локи, поворачивая к Тору лицо. – Я не чувствую себя йотуном. Я всегда считал себя асом и хочу им являться – и мой отец Один, а не Лафей. Что вы будете делать, Великие мужи Асгарда, если я откажусь уходить с тобой? Повяжите меня и потащите к собственному народу, которого я и видеть не желаю? Что будешь делать ты, могучий Тор? Локи уже был на грани истерики – слезы застыли в уголках глаз и вот-вот готовы были скатиться по щеке - а последние слова он практически прокричал в лицо собеседнику, с яростью глядя в понимающие глаза. Тор ласково обнял Локи за шею, пытаясь ободряюще улыбнуться, но вместо этого смог выдавить из себя только кривую усмешку – для него ситуация была довольно нелепой и странной, и сама мысль о том, что Локи – йотун, и не его кровный брат, заставляла горько сжиматься сердце, а глаза - внимательно разглядывать Лофта, пытаясь отметить малейшие изменения – но нет, Локи выглядел и был похож на себя так же, как и несколько лет назад. Только в глазах стала все заметней обида и отчаяние, а последняя улыбка, которую удалось увидеть Тору, была прощальной на Радужном мосту, когда Локи отпустил Мельенир и начал стремительно падать в пропасть, в Мидгард. - Когда ты взойдешь трон, - не спеша продолжил Тор, - ты навсегда будешь потерян для нас. Всеотец просил сказать тебе и это. Но, по правде говоря, я не считаю это условие обязательным – просто оно поможет тебе отвыкнуть от нас, и стать своим среди великанов. Ты не сможешь уже жить среди нас, но мне разрешили навещать тебя в Йотунхейме – если ты, конечно, позволишь. - Отвыкнуть? – прошептал одними губами Локи.- Что? - Когда-нибудь это должно было случиться, - устало говорит Тор, разжимая объятия. – Отец уже официально признал, что ты не его сын, а сын Лафея. - А ты...? – с отчаянием произносит Локи, подходя к Тору и хватая того за воротник плаща, - ты от меня тоже… отвыкнешь, да? - Прекрати, – хмурится Тор. Он не понимает, к чему клонит Локи и не хочет понимать – почему тот предпочитает оставаться в этом мире смертных, разве не он раньше завидовал Тору, что тот станет королем Асгарда? Почему сейчас он дает задний ход, когда ему предлагают такую замечательную возможность – править ледяными великанами? – Ты всегда хотел занять мое место на троне – и сейчас, когда тебе предлагают управлять целым народом, ты отказываешься? В чем причина? - Я никогда… - спазм помешал Локи докончить предложение, и, откашлявшись, тот продолжил, но уже с возрастающей злостью в голосе. - Никогда, слышишь?! Никогда не хотел становиться королем – это ты грезил о троне, веселился со своей сворой собак, пока я сидел в своей комнате или библиотеке, мечтая, пока прекрасный наследник Асгарда обратит свое почтенное внимание на жалкого мелкого замухрышку. - Тогда почему не говорил, что тебя это задевало? – хмурясь, со скрытым раздражением вопрошает собеседник, - Почему терпел? - Ты – был для меня Богом… - тихо ответил на это Локи, разжимая пальцы и отворачиваясь от Тора. – А теперь тебе стоит уйти, асгардиец – злой синий монстр в моем лице хочет отдохнуть в своем кресле. Один. - Но я… - попробовал возразить Тор, но Локи жестом руки велел ему замолчать и покачал головой. - Я останусь здесь, - упрямо ответил Тор, снимая с себя чешуйчатые доспехи. Локи ответил на это равнодушным пожатием плеч и пошел заваривать еще чай – зная Тора, тот выпьет целый чайник за вечер и не один раз.
Глава №2Локи суетливо улыбается, стараясь затолкать горькую обиду куда-нибудь подальше, чтобы, не дай Всеотец, она не стала неожиданным громом для окружающих. Одно заклинание - и у этого наглеца останется вместо рта рваная рана, а язык будет вырван под корень. "А этот даже внимания не обратил," - горько замечает Локи, провожая взглядом гордую спину брата. Тор весело смеется похабной шутке Фандрала и совсем не обращает внимания на Локи, который с отчаянием глядит на брата, надеясь на защиту, что тот осадит своего сотоварища и, обняв за плечи Лофта, будет уговаривать не злиться - ну, бывает, неудачно пошутил - больше не будет, Тор проследит. Чувство собственного одиночества захлестывает с головой - оно такое болезненное и противно-липкое, что кажется, если упадешь в него - то уже не вырваться, оно укутает тебя с головы до ног и ты будешь барахтаться в нем до тех пор, пока сам не умрешь от ненависти к себе и нежеланию жить. Локи стискивает челюсть и злобным взглядом смотрит на Вольштага, затем убирает выбившуюся черную прядь за ухо и обещает себе, что он ему это еще припомнит. Он идет следом за ними, не поднимая головы - только губы чуть дрожат, шепча "когда-нибудь, я убью тебя, убью, убью.. отомщу за все." Когда Тор поднимает взгляд на Локи, тот уже справился со своими чувствами и отвечает ободряющей улыбкой. Он же трикстер, он может обмануть даже бога.
*** Локи резко выдыхает и открывает глаза, поднимаясь с постели - давненько ему не снились сны о его прошлом. Новый день, такой же, как и предыдущий - зато он может предаваться вынужденному отшельничеству сколько угодно - никто не будет нежданным гостем врываться в его спальню. Последняя мысль больно кольнула в сердце, вызывая неприятную и тянущую ностальгию - того и гляди, утянет несчастного йотуна в водоворот воспоминаний - уже не так будет легко отмахиваться от назойливой памяти, подсовывающей обрывки воспоминаний об Асгардском прошлом. Заслышав около себя раскатистый храп, Локи замирает и его глаза расширяются от ужаса - как, неужели он меня нашел? Что теперь будет? Затем в памяти всплывают отрывки вчерашнего дня - неожиданное появление Тора, их разговор, который плавно перетек в чаепитие на кухни у Локи - и все было до того невинно и мило, что хотелось невольно спросить у себя - это он так размяк от появления брата, или просто они за это время так изменились, что могли так спокойно и мирно беседовать практически обо всем - Локи спрашивал, как чувствует себя Фригг и велел передавать привет, а Тор все выспрашивал, как себя чувствует Локи и, если ему что-нибудь понадобиться, то он мог к нему всегда обратиться. Они же все равно остаются братьями, пусть не по крови - терпеливо объяснял Тор Локи, который на это только ухмылялся и говорил, что тот, верно, медовухи перед приходом напился - раз такие речи с ним завел. А потом Локи, наверное от того, что все еще находился в шоковом состоянии(признать, что он действительно рад Тору, он не хотел признать даже перед самим собой) предложил ему остаться у него дома - настолько, насколько Тор захочет - только кровать была одна, поэтому тот мог выбрать - спать на коврике или рядом с Локи, причем последний предупредил, что при выборе варианта "коврика" тот ему даже наволочки не выдаст - дескать, он гостей обычно не принимает, и не рассчитывает постельное белье на других. Тор, конечно, редкостный дурак и мозгами шевелит только в процессе битвы, но даже он быстро смекнул, что при таком раскладе ночь на коврике будет долгой и очень холодной. За свой благородный порыв Локи расплатился уже ночью, оставшись практически без одеяла - пришлось бороться за кусок ткани и практически прижаться к горячему телу, которое было в разы теплее кожи полукровки. Поэтому нет ничего удивительно, что утром он проснулся в объятиях Тора, обнимая того за шею - тело хотело тепла и было уже все равно, кого обнимать - зато кусок одеяла удалось выцепить, уже хорошо. Локи внимательно посмотрел на спящего брата. Смог бы Локи сам уснуть в доме человека, который пытался его убить - человека, которого до недавнего времени считал своим братом? Вряд ли. А Тор мог - спит себе, храпит как сто слонов и даже не чешется, что Локи может пойти на кухню, взять нож в руки и всадить ему меж ребер. С наслаждением - не преминул отметить про себя Локи, наклоняясь к брату и перебирая в руках прядь волос Тора. И все - не будет больше никакого наследника Асгарда, великого и могучего воина всех Девяти миров. А останется только груда умирающей и захлебывающейся в собственной лужи крови умирающее подобие бога - разве бог будет умолять. В фантазиях Локи брат именно умолял и ползал перед ним на коленях, прося оставить его в живых - а Локи все ухмылялся над ним, и, держа в руках копье, спрашивал: "Разве ты не хотел умереть как настоящий герой, Тор? Так будь им до конца". Ох, с каким бы наслаждением он издевался бы над Тором, как хотел отомстить за все годы мучений и унижения, которые довелось испытать на своей шкуре по воле аса. Но вот какой парадокс - какая-то часть Локи все еще тянулось к Тору и верила, что тот его любит, и отчаянно хотела этой любви - именно эта часть радостно вопила при появлении последнего на квартире у Локи, и не дала при первой же возможности того убить. Локи сделал себе галочку, что его привязанность к Тору не исчезла полностью - что могло доставить в будущем ему немало хлопот, а вид спящего бога вызывал желание подоткнуть одеяло и ласково провести ладонью по щеке. Сын Лафея брезгливо поморщился от отвращения к себе и поднялся с кровати, пихнув Тора в бок. Тот, еле слышно что-то пробурчав, притянул одеяло еще ближе к себе, зарываясь носом в подушку - совсем как в детстве. Локи последний раз оглянулся на спящего брата, и, что-то решив для себя, подошел и, наклонившись к Тору, поцеловал его в лоб. Затем, резко развернувшись, ушел одеваться - в холодильнике давно жили мухи, сам же Локи предпочитал питаться вне дома, но ради Тора, так и быть - стоило заглянуть в ближайший магазин. Чтобы потом с чистой совестью указать ему на дверь.
Глава № 3- Не могли вы продать мне еще шесть эклеров и бисквитный торт с ромовой начинкой, – кивков подбородка указав на вещи, бог обмана протянул кредитную карточку молодой продавщице, - вчера уже приходил сюда за сладким, но внезапные гости… думаю, они не ограничатся одним пирожным. - Замечательный выбор, - услужливо откликнулась миловидная девушка, с интересом поглядывая на Локи. – Только они самые несвежие из вами выбранных продуктов, но если их размочить на ночь в воде – то их даже можно попробовать надкусить без вреда для зубов. - И еще, если можно, подайте ту коробку с хлопьями. Кажется, они называются «Сахарные перышки», - с умиротворенной улыбкой человека, который только что сделал первоклассную пакость, отозвался Локи, пропустив последнюю реплику, мимо ушей, - думаю, мой брат это оценит. Ему всегда так нравились мои шутки. - О, вы такой заботливый, в наше время редко встретишь человека, настолько привязанного к семье, - кокетливо заметила девушка, небрежным жестом поправляя прическу. – А сколько брату лет? Он, наверное, совсем маленький? - Для меня он навсегда останется шестилетним ребенком, – с усмешкой ответил Локи, забирая у девушки упакованные продукты, – несмотря на разницу в два чертовых века. Выйдя из магазина, Локи с наслаждением подставил лицо снежной метели, позволяя снежинкам мягко падать на волосы. Трикстер чуть поджал губы и непроницаемым взглядом посмотрел на окна своей квартиры, которые как раз были расположены напротив магазина, около которого стоял сейчас Локи. Домой идти совершенно не хотелось – там его наверняка ждал Тор, а разговаривать с ним и портить лиричное настроение разговорами по душам он совершенно не собирался – брат раньше не особо не интересовался, что творится у него в душе, сейчас же, при повышенном внимании к своей персоне, Локи хотелось укрыться и спрятаться в наспех скроенную защитную раковину, где его никто не сможет найти и вытащить. Как будто душу вытащили и под микроскоп засунули – гляди, не хочу. А Локи не хотел, ох как он не хотел, чтобы в нем ковырялись и выискивали двойное дно – это принесет еще больше насмешек и унижений, а сейчас ему хотелось только покоя и дальнейшего продолжительного аскетизма в своей жизни. С сожалением бросив взгляд на окно квартиры, подсознательно выискивая тень или отражение в нем могучего силуэта своего вынужденного соседа, Локи повернул направо и пошел еще дальше от дома – ему требовалось провести некоторое время одному, чтобы его никто не трогал и обдумать ситуацию, чтобы найти ответ на тревожащий его вопрос – что же теперь делать? И что теперь будет… Дойдя до любимой кофейни Деадфокс, Локи сделал пас рукой, и от ладони тут же поднялся еле заметный сизый дымок, который практически тут же оформился в синюю кредитную карточку с приятной гладкой поверхностью. Мысленно усмехнувшись, он оглянулся по сторонам и потянул белую дверь кафе на себя, входя в приятно пахнущий кофеем и пряностями холл. - Добрый день, пожалуйста, можете напомнить ваше имя, - с дежурно-глупой улыбкой обратилась к нему девушка за прилавком, с взглядом счастливого мопса глядя на нового посетителя. Локи не понимал причину, по которой девушки в сетях этой кофейни рады посетителям как прибавки к зарплате, и, решив не акцентировать внимание на такой мелочи, как излишняя театральность, поспешил назвать свое имя и сделать заказ. - Кофе, пожалуйста, - рассеяно ответил ей Локи, погружаясь в собственные негативные мысли, - с ореховым сиропом, если можно. Молча выслушав конечную сумму, и расплатившись, Локи уселся за ближайший столик и, аккуратно повесив на спинку стула злосчастные пакеты, уставился в окно. А там происходило настоящее семейное представление – мужчина стоял перед двумя детьми, и весело хохоча, изображал из себя Санта-Клауса – как понял Локи, это один из богов в этом мире. Он добрый и дарит подарки детям, которые хорошо вели себя в ушедшем году. Судя по всему, дети отличались на редкость примерным поведением, так как двое мальчишек, после получения долгожданных сюрпризов, заливисто рассмеялись и бросились к отцу, который подхватил детей на руки и, поочередно поцеловав, принялся что-то шептать на ухо – очевидно, что-то очень хорошее, так как дети продолжали веселиться и хватать мужчину за плечи, и прижиматься ближе к нему. Локи поджал губы, и больно прикусил щеку с внутренней стороны. В груди поднималось глухое раздражение и злость, а еще – жгучая, поглощающая зависть – того и гляди, накроет с головой и не отпустит, пока не выплеснется на окружающих своим ядом.
С силой хлопнув дверью, Локи, уже не пытаясь держать себя в руках, направился домой – ему все равно не дадут одному спокойно посидеть и подумать, у судьбы на сегодняшний день были свои планы – что ж, тогда он испортит настроение не только себе, но и Тору. От этой мысли стало чуть теплей в груди и настроение заметно улучшилось. Постепенно успокаивая себя тем, что сейчас он будет измываться над своим нежданно появившемся братом, Локи повернул ключ в замке и схватился за дверную ручку.
*** Пытаясь открыть дверь в квартиру с полными пакетами, Локи едва удерживался от того, чтобы вслух не материться – на Тора, на весь свет, на несправедливость судьбы и на свою глупость – какого черта он тащит здоровую сумищу для этого болвана? Он этого не заслужил. Совсем не заслужил. Честно говоря, Лофт уже начал подозревать, что появление Тора в его твердо размеренной жизни очень некстати нарушило естественный и упорядоченный поток вещей – и из-за этого, конечно, все идет прахом. И в некстати проснувшемся альтруизме Тор тоже виноват – раньше такого греха за Локи давно не водилось. - А я уже думал, ты решил от меня сбежать, - раздался глухой голос позади Локи и Тор, до этого бывший в тени от створки двери, вышел на свет, хмуро разглядывая Лофта. Тот, молча, смотрел на него, нервно сжимая в руках котомки с едой и не делая попыток сдвинуться с места – просто смотрел на него усталыми глазами, ожидая дальнейших действий. В голове было абсолютно пусто – что довольно не характерно для трикстера, но сейчас думать не хотелось абсолютно – просто смотреть и смотреть, запоминать каждое выражение лица друг друга, движение рук и мимолетную улыбку – чтобы сохранить эти хрупкие и трогательные воспоминания в самом своем сердце, куда даже взгляд всевидящего Хеймдаля не смог бы проникнуть. С ухмылкой Тор взял пакет с едой у застывшего Локи и, обходя его, двинулся прямо на кухню: - Готовить, кстати, ты так и не научился за это время. У тебя вчера яичница сбоку подгорела.
Название: Автор: Alena-007 Пейринг: Старк/Локи Рейтинг: PG Жанр: Ангст От автора: это мой первый фик, сильно не ругайте если что х) надеюсь что правильно понял пожелания заказчика.
читать дальше- Эй, привет, рогатый, - взъерошенный Тони появился перед сидящим на диване Локи, читающим какую-то древнюю книгу. Лицо Старка украшала непринужденная добрая улыбка. А Локи не обратил на него никакого внимания, он молчал. Ему было все равно. - Я говорю, привет. В ответ Старку только шелест переворачиваемой страницы. Вечно этот зеленый меня игнорирует. Тони глубоко вздохнул, вынул руки из карманов и плюхнулся на диван рядом, так что огромная книга на коленях трикстера съехала и упала на сиденье. Локи сомкнул губы, сдерживая свое неудовольствие, но снова промолчал и лишь взял книгу, продолжив читать. Тони смотрел на него с детским непринужденным выражением лица, делая вид что не заметил как трикстер злится. Ну вот хоть какая-то реакция. В надежде, что у него хотя бы на этот раз что-то выйдет, он продолжил приставать к Локи. - Что читаем? В ответ очередная переворачиваемая страница. Тони не сдавался. Он продолжал задавать бессмысленные вопросы, стараться обратить на себя внимание. Веду себя как дурак, что на меня находит, когда этот парень рядом? Трикстер невозмутимо продолжал читать книгу, никак не обращая внимания на Старка. Вокруг нависла тишина. И в этот момент Тони поймал себя на мысли что вдохновленно наблюдает за Локи, смотрит и восхищается. Прекрасный утонченный образ, черные волосы, тонкая нить нежных губ, изогнутых в какую-то тайную насмехающуюся над всем вокруг улыбку и этот зеленый холодный взгляд... Когда Тони очнулся от своих мыслей рядом никого уже не было. Разочарование заполнило его до краев - в который раз он уже промахивается - он поднялся с дивана, достал из стоявшего у стены шкафа (свой собственный запас во всем штабе Щ.И.Т.а, о котором знал только он) графинчик с виски.
Следующий день как предыдущий, и так повторяется вся неделя, где единственным отличием в каждом дне является все большее опьянение и буйство Старка. Нет. Он больше не бегает за Локи, не ведет себя дружелюбно лишь бы ему понравится, он хамит всем мстителям напропалую и не расстается с бутылкой. - Привет Локи, - пробормотал Тони хриплым голосом, когда тот проходил мимо комнаты, которую оккупировал Старк. В ответ обычная тишина. Глаза Тони вспыхнули от гнева. Теперь в нем уже не было отчаяния и надежды на какое-то сближение. В нем была злоба, разгоряченная очередной выпитой бутылкой виски. Нет, теперь этот зеленый получит свое, я заставлю его со мной разговаривать. Тони надел лежащую рядом перчатку железного человека, которую он взял, чтобы проверить некоторые детали, и вышел в коридор, где уже почти за углом скрылся Локи. Старк направил руку в сторону трикстера, и раздался звук выстрела репульсора. Угол стены распался на мелкие куски, а асгардец остался не тронутым, он только повернулся в сторону Тони и смотрел на него с безразличным надменным видом. - Что же ты не ушел, Локи? - прокричал надрывным голосом Тони, которого еле держали ноги от выпитого алкоголя. Трикстер не сказал снова ни слова, а лишь пошел обратно. В сторону Тони. Старк стоял все так же направив репульсор на Локи, но медлил. От выпитого в голове был полный сумбур мыслей. Я его ненавижу, надменный божок, да кому он нужен! Но вот же он. Он идет сюда!... Вернув контроль, Старк вновь напряг руку и уже был готов выстрелить в Локи. Но в это время триктсер уже появился прямо перед Тони, так близко, что Тони даже попятился назад от неожиданности, но Локи не дал ему отступить еще, он взял его за левое плечо и привлек к себе. Старк не мог пошевелиться и что-либо сказать, его взгляд остановился, он был в недоумении. Что угодно, но не такой исход представлял он себе. Локи склонился над его ухом. - Вот чего я хотел, злого разъяренного Тони Старка, и я его получил. А теперь Тони, если хочешь получить меня, попробуй меня поймать. - его шепот такой таинственный холодный вкрадывался в душу, обжигал кожу и еще больше затуманивал разум. Тони снова собрался с силами и выстрелил репульсором в Локи, но тот уже испарился, от него осталось только эхо, манящее вступить с ним в бой. Теперь Тони вновь оживший, был полон решимости. Ну что ж, давай поиграем, Локи! - Джарвис, приготовь костюм железного человека! - прокричал Тони.